Даша развязала свой рюкзак и достала пакет с пирожками. Запахло так вкусно, что слюнки потекли.

– Будешь? – протянула она мне первому пирожок.

– Ага.

Мы сидели в подвале, на бильярдном столе, ели холодные пирожки – романтика, ёпта!

– О чём задумалась, коза?

– Да вот думаю, как ты тут без меня справляться будешь? Помогли тебе твои секьюрити, когда я тебе по рогам давала? – Я снова охуел от её наглости! Сама надавала и ржёт сидит. – Дерутся, как восьмиклассницы за школой. Заперли меня, да? Окно видишь? – Даша ткнула надкусанным пирогом в форточку под самым потолком. – А там нет никого. Можно мебель придвинуть, да хоть бы и этот стол, и вылезти спокойно. Двое за дверью, один у пульта на камеры дрочит, тот, которому я шнобель сломала, скорее всего, на больничке. У тебя даже собак нет. Кто бы меня, интересно, догнал?

– У меня сигнашка по всему периметру! – скрипнув зубами, сказал я. Это всё, что я мог возразить.

– Не, ну под музыку бежать, оно даже веселее! – хохотнула девушка.

Девчонка была права, чёрт её задери, но меня удивило не это.

– Почему тогда не убежала? – задал я резонный вопрос.

– Не знаю. Лениво мне... – Она доела пирожок и посмотрела на мою грудь. – Ты извини меня, здоровяк. Не хотела я тебя метелить. Пересралась чутка, на автомате вышло.

– Где ты драться научилась?

– На кружках. На борьбу ходила, потом на бокс. Мне нравилось. Потом инструктор на базе был по рукопашке. Это уже в армии...

Чем больше коза со мной разговаривала, тем сильнее западала в душу. Когда она не быкует, не притворяется, вполне приятная девочка, рассудительная даже.

– Да, жалко, конечно, что я тебя продать решил... – протянул я, внимательно следя за реакцией козы.

Она поджала губы и опустила голову.

– Не жалей. Это лучше, чем в тюрьму. Зато, найдёшь себе нормальную тёлочку. Ты умеешь ухаживать, добрый. Девушкам такие нравятся.

– Но тебе же не понравилось? – не сдержался я.

– Почему? Понравилось. Не зацепило. Я понимаю, что это трудно понять, но твои ухаживания пустые, хоть и красивые. Ты всё время ждал какой-то похвалы, подтверждение своих пиздатых жестов, но меня не пробрало, прости...

Не пробрало её? Пиздец, блять, я чуть в лепёшку не расшибся и пиздов выхватил, а её не пробрало?

– Зато, меня, охуеть, как пробрало! Счастливо оставаться!

Я соскочил со стола и ушёл. Наорал на охранников и отправил одного из них дежурить на улицу, к окну. Хуле они, в натуре, вдвоём дверь пасут. Скучно в одну каску?

До утра вертелся я на кровати, как на вертеле. Всю голову себе выебал, чем пронять козу, и, кажется, придумал!

Уснул счастливый, под ноющую боль в боку. Права Даша – мазь действительно хуйня.

22. Даша

Я поняла, что никуда меня здоровяк не продаст, когда он принёс мне одеяло. Тем, кого продают в рабство, не приносят одеял. Я снова почувствовала себя особенной. Было видно, что мужик переживает. Он так трогательно намазал мою свежую ссадину, что жалко его стало. Всё-таки добрый он...

Поначалу я подумала, что Виктор меня насиловать пришёл. Не мог он меня продать, не оприходовав напоследок. Раз не трахнул, не -а, не продаст.

У Витеньки не просто шишка на меня задымилась, запал на меня мужик, иначе взял бы силой. Себе оставит сто процентов. Он не Серёжа, у которого слова железобетонные. Но попугать меня здоровяк обязан, чтобы не выглядеть пиздоболом, чтобы лица не уронить. Поэтому я не удивилась, когда вечером следующего дня мне приказали собираться.

Здоровяк держался со мной холодно. Едва взглянул на меня, когда его олухи запихивали меня в автобус с другими девочками. Как и в первую нашу встречу, Виктор был одет в обычную куртку. И снова без бронежилета, в отличие от своих бойцов. Это показалось мне странным. Он же типа на стрелку едет? С такими "защитничками" даже сидеть рядом страшно, не то что ехать куда-то.