Да, мне двадцать лет, и я занималась сексом всего один раз, когда мне было пятнадцать. Но мне совершенно нет никакого до этого дела. Я слишком занята репетициями, чтобы думать о парнях.

– Итак, когда мой танцевальный гений отправляется в свое светлое будущее в Нью-Йорк? – белозубо улыбается Уилл, притягивая меня к себе вновь.

4. Глава 3. Энтони

Энтони

Нью-Йорк, Верхний Ист-Сайд

– Энтони, дорогой, ты не можешь бросить учёбу, – поджимает губы мать после моего заявления. Она одета в ярко-зелёное платье и на её пальцах – кольца с изумрудами. Слиться с ёлкой – не лучшая тактика для женщины, чей муж пригласил свою любовницу на праздник. Мама не в курсе, но я – да.

– Мам, – вздыхаю я. – Я не собираюсь бросать универ, а хочу взять академический отпуск перед выпускным курсом.

– Что за чушь я слышу, сын, – злится отец, нервно одёргивая пиджак. – Ты – наследник дела моей жизни и должен стать, как и я, инвестиционным советником, чтобы позже взять правление в «Файн Инвест» на себя.

Сдерживаю себя от того, чтобы закатить глаза. Словно в его компании нет перспективных и умных сотрудников, которым вся эта возня с ценными бумагами интереснее, чем мне.

– Дело твоей жизни не может подождать один дополнительный год? – спрашиваю я, не надеясь на положительный ответ. – Я не…

Но отец раздражённо перебивает:

– Чтобы больше я эту дурь не слышал. Я договорился с хорошим знакомым, чтобы провёл для тебя небольшую экскурсию по бирже, пока все сейчас на отдыхе.

А знакомому вообще разрешат в праздники войти туда? Что-то сомневаюсь.

– Экскурсия – это прийти, поклониться закрытым дверям с охраной, поговорить с твоим знакомым на пороге и уйти? – язвлю я. – Я каждый день и так мимо биржи хожу. Насмотрелся.

– Не дерзи мне, иначе посажу под домашний арест на все праздники, – тяжело смотрит на меня отец. – В твоём возрасте познакомиться с вице-президентом Нью-Йоркской фондовой биржи – большая удача.

Если бы я страстно желал стать финансовым советником, я бы уже прыгал до потолка от такой возможности.

– И когда это? Я хотел уехать во Флориду на побережье и отдохнуть без суеты многомилионного города, – лишь огрызаюсь я в ответ.

Ненавижу Нью-Йорк. Хочу вырваться отсюда на несколько дней.

– Никаких поездок, встреча двадцать девятого числа, – безапелляционно произносит отец и я вижу, что он злится больше и больше. Может, его хватит сердечный приступ уже наконец? – Заодно узнаешь у него мнение по некоторым ценным бумагам, в которые я вложился. Не хочу уйти в минус по чужим сделкам. Нужен совет со стороны.

Так завуалировано сказал, чтобы я не побежал жаловаться на инсайдерскую торговлю? Я подозревал, почему отцу удаётся настолько успешно вести бизнес: без помощи инсайдеров он не смог бы свести убытки к минимуму.

– Понимаю, – киваю я. – Сам не хочешь сходить туда и вспомнить первое место работы, нет? А я, так и быть, огорчусь, что не попаду в святая святых фондового рынка и поеду в Флориду, запивать печаль коктейлями на пляже.

– Думаешь, что великий шутник? Весь в моего двоюродного брата – тот тоже был таким.

Эта глупость должна меня задеть, но она больше не работает, а приводит меня в недоумение каждый раз, когда я её слышу. Я знаю, что я точно сын своего отца, потому что после очередного подобного выпада лет в шестнадцать я сделал ДНК-тест и ткнул ему в лицо.

– Когда ты перестанешь строить из себя Бога, тогда я подумаю над этим, – заявляю я. – Сейчас рождественские праздники, не семестр. Я имею право отдохнуть так, как хочу.

Разумеется, мама вступается за него.