Обычно, когда мне нравился парень, но я понимала, что дальше единичного секса мы никуда не продвинемся, я так и делала — выискивала то, что могло оттолкнуть меня: оттопыренные уши, нос «картошкой», редкие противные усы — да что угодно, что могло отвернуть меня. Но с Давидом это, как назло, не срабатывало. Мне все нравилось в нем. Вообще все!

— Вы водите так, словно боитесь разбить меня, — я решила первой с ним заговорить.

— Это так. Нужно оберегать то, чем дорожишь.

— Правда? — удивилась я. — Значит, все то время, что мы с вами практически не пересекались и лишь изредка встречались во дворе, вы действительно пялились на меня? А я уверяла себя, что мне это кажется. Вы так ловко отводили взгляд, что я не успевала вас подловить. А тут вон как громко сказано: дорожишь.

— Не пойман — не вор, — уголок его рта потянулся вверх.

— Ну, да...

Мы подъехали к дому, Давид медленно свернул в сторону гаража. Он припарковал машину и вышел первым. Открыв мою дверцу, подал руку, чтобы помочь мне выбраться. Я сделала шаг, выпрямилась и оказалась настолько близко к водителю, что сумела разглядеть крохотную родинку под бровью.

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза.

— И много в вашей жизни такого, что вы хотите оберегать? — вперед мозга вел меня пьяный язык, пока я с упоением втягивала запах пряной туалетной воды Давида.

— Нет. Но у вас, Елена, почетное первое место, — не отводя взгляд, уверенно ответил он.

— О, как! Давид, это очень глупый подкат.

— Я таким не страдаю. Если мне нужно, я завоевываю.

От его слов я аж пошатнулась. Или это был алкоголь?

Его подкупающий запах, его смелый взгляд и губы, попробовать которые я захотела, подталкивали меня к глупому поступку все ближе.

«Критический минимум! — громко пищало у меня в мозгу. — Столкновение неизбежно!»

А уводить пьяный корабль «Елена» было некуда, расстояние все сокращалось, тепло парня было все ближе, я чувствовала его губами.

— Вы сами начали этот разговор, Елена. Я ведь молчал.

— И долго бы вы молчали?

— Честно? — он будто нарочно не отводил взгляд, чтобы я чувствовала кожей каждое слово, каждую букву, и утопала в его серых глазах.

— Хотелось бы честно.

— Максимум еще один день.

Давид не двигался с места, словно понимал все мои мысли. Он вел себя так, будто давал мне право выбора: или отодвинуть его и пройти, или сделать то, чего я так сильно хотела. И судя по тому, как стремительно расширялись его зрачки, это желание было обоюдным.

— К черту, — прошептала я и...

Так, стоп!

Это все чертово «Мартини» и неожиданное появление папы сбили меня тогда с толку. Я так быстро отпрянула от Давида, что ударилась о машину.

— Я вспомнила! — произнесла я вслух, а водитель, смотревший, как дождь заливает капот и лобовое стекло, аж напрягся.

— Что?

— Ты, — я указала на него, — поцеловал меня.

— А-а! Всего-то! Я уж думал, мало ли… утюг, молоко, пароль от аккаунта.

Я пристально смотрела на него, продолжая вспоминать, как он сам наклонился и поцеловал меня. Не я, а он!

— Это что-то меняет? — он ухмыльнулся, и коварная улыбочка тут же коснулась уголков его рта. — Ты так сильно хотела этого, что я боялся, как бы ты меня не сожрала. Поэтому пришлось действовать самому. Я привык держать все под контролем.

ДА НУ? Ну и подлец он, все-таки! Я, значит? Сожрать хотела?

— Знаешь что, контролер? Ты хоть представляешь, как я себя чувствовала после этого?

— И как же? — его наглые глаза заблестели.

— Виноватой! Я зареклась в тот день, что больше не пью! Я думала, что подставила тебя! Испугалась, что из-за моей глупости папа тебя уволит. А после промывания мозга, которое он мне устроил, я час сидела в своей комнате и вырисовывала разноцветными карандашами эти дебильные тонкие контуры в антистресс-раскраске. Вот, до чего ты меня довел! Да я почти всю книжку в клочья разорвала, потому что хрень полная этот анти-стресс!