Как он посмел так разговаривать со мной? Да я ему…

…а потом посмотрела на экран, понимая, что не могу ничего сделать.

Всего-то одна секунда нужна была, чтобы позвонить папе. Он был у меня на быстром наборе. Но... допустим, я позвоню. И что? Расскажу, что Давид пристает ко мне? Даже несмотря на то, что мне это нравится?

Умом я понимала, что необходимо пресечь это все сейчас, пока не стало слишком поздно. Все закончится как обычно: Давид получит то, чего ему так хочется. Я в принципе, тоже. Но у разбитого корыта останусь в итоге я одна. Как и раньше.

Мне нужно избавиться от Давида. Так будет лучше.

Так, все, звоню! Но… блин, этот звонок сделает и мне хуже. Возможно, на этот раз папа уволит водителя. А перед этим опять прочтет мне свои надоедливые нотации:

«Одевайся скромнее. Ты себя видела? К чему все это? Лена, ты должна выглядеть и вести себя как подобает твоему статусу. Ты всех акционеров распугиваешь. Думаешь, я не знаю, как ты ведешь себя с ними? Знаешь, что? Я устал от твоих закидонов. Считай, что ты уволена. И теперь сиди дома».

Пусть мы и не работаем с папой в одном здании и карьеру свою, пусть и скромную, но я сама построила показателями и усердием. Но он учредитель. Ему уволить меня ничего не стоит.

Нет, не катит!

А если уволить Давида по другим причинам? Нет, нереально. Он ничего не украл, за машиной ухаживает, «мерс» целый, на нем ни пылинки, не говоря уж о каком-то там ущербе, я жива-здорова, всего-то минус трусики… потеряла... где-то. За что там еще папа мог бы его уволить?

Трындец. Ну, почему я не могу просто быть счастливой? Почему у меня все через выбор и полную задницу?

— Знаешь, что меня настораживает? — Давид сел в машину и поправил зеркало заднего вида так, чтобы видеть меня.

— Ну-ка?

— Ты не сопротивляешься, Лен. Ни крика, ни ругани, ни одной эмоции на лице. Ты ни разу не зарядила мне. А это, между прочим, первое, что делают в таких случаях девушки.

— Да я смотрю, ты в этом вопросе эксперт! Что, доставалось уже?

— Ни разу, — в его глазах появились хитренькие огоньки. — Но меня-то не интересуют другие. Мне нравишься ты. Но твое поведение вызывает у меня диссонанс. Как будто тебе все равно. Но я чувствую, что тебе нравится, что я с тобой делаю.

— Водишь ты отлично, — съязвила я. — Такое не может не нравиться.

— А ты прекрасно ходишь. От темы — так вообще. Да тебе нет равных, — усмехнулся водитель. — Так что? В чем дело?

Да мой психотерапевт и то не такой дотошный!

— Я просто. Хочу. Плыть. По течению. Как бревно! Плыву себе и плыву, — я опустила руки, прижала их к себе. — Вот так, смотри.

Я повернула голову набок, закатила глаза и достала язык. Жаль, он не был длинным, я бы с радостью откинула его на плечо.

— Лена, господи, где ты видела такое бревно?

— Да по фигу!

Давид, глядя на мое выбражульничество, рассмеялся.

— Я видел, как ты танцуешь. Ты, — его взгляд переместился на мои губы, — даже если очень сильно будешь стараться, бревно изобразить не сможешь. Ты слишком гибкая, пластичная и пылкая.

Я призадумалась. Когда это водитель мог видеть, как я танцую? Дома я себе не позволяю такой роскоши — настроение не то. Значит, Давид мог видеть меня… в клубе?

— Тебя что, папа подослал? — пусть это предположение и было глупостью, но я все же его озвучила. — Ты теперь следишь за мной?

— Думаешь, он так обрадовался, что его дочурка полезла ко мне целоваться, что решил сделать меня твоей нянькой? — Давид еще громче рассмеялся, только вот мне было совсем не до смеха. Какая-то путаница творилась в моей голове.