– Тебе девятнадцать, – спокойно сказал он, не поворачиваясь. – У тебя ещё шесть лет. Это много. Особенно сейчас.

– Много для чего? – её голос был приглушённым. – Чтобы придумать, как мне выйти замуж?

– Чтобы всё могло измениться. Законопроекты не становятся реальностью сразу. А если и становятся, то действуют не мгновенно. Ты не в списке, ты не под прицелом. Сейчас ты просто наблюдаешь, как это приближается.

Она приподнялась, опираясь на локоть. Простыня соскользнула с плеч, но Луиза этого не заметила. Лицо её побледнело, в глазах застыл блеск человека, осознавшего, что детство закончилось – окончательно и без возврата.

– Они же сказали вслух: «принудительно», «любым мужчиной». Ты это слышал?

Аркадий медленно и уверенно кивнул:

– Слышал. Именно поэтому я выключил звук. Чтобы ты могла подумать, а не просто слушать.

– А ты? Считаешь это нормой?

– Нет, – ответил он. – Я считаю это симптомом. Когда система не справляется мягко, она действует жёстко. Это не новый путь, это попытка спастись. Значит, они ещё не победили.

Голова государства выступал с обращением к нации в прямом эфире, который транслировался на всех телеканалах, площадях и главных страницах интернет—ресурсов. Страна внимала словам своего руководителя, стоявшего неподвижно и величественно, словно недавно открытый памятник, слегка смущённый торжественностью момента.

За его спиной переливалось полотнище государственного знамени с изображением золотого лосося, выпрыгивающего из речных волн и символизирующего богатство и процветание. Однако взгляд рыбы казался почему—то озадаченным, будто государственный символ сомневался в происходящем.

Облачённый в безупречно сшитый костюм глубокого синего цвета, Голова государства начал речь негромко и проникновенно. Его голос звучал искренне и волнующе, однако официальные рамки этикета не позволяли проявить эмоции ярче.

Слова были чёткими и размеренными, вызывая лёгкую дрожь в сердцах одних слушателей и ироничные улыбки у других. Иногда паузы затягивались театрально долго, заставляя зрителей невольно склоняться к экранам, опасаясь упустить важную мысль.

Он говорил о высоких задачах, стоящих перед нацией, необходимости мобилизации духовных и моральных ресурсов и новых горизонтах, которые непременно будут достигнуты под его мудрым руководством. Подробности этих целей намеренно не раскрывались, оставляя простор для интерпретаций политологов.

Камера время от времени меняла ракурс, подчёркивая суровую задумчивость на лице выступающего, особенно когда речь заходила о великих предках и историческом долге нынешнего поколения.

В один из моментов он сдержанно приложил руку к сердцу и слегка склонил голову, выражая уважение чему—то незримому, но, несомненно, важному. Именно в это мгновение лосось на знамени выглядел особенно взволнованным, словно осознал важность происходящего.

Речь постепенно ускорялась и наполнялась официальным оптимизмом, патриотической убеждённостью и едва заметной таинственностью, будто за кулисами происходило нечто большее, чем просто обращение к народу.

Выступающий поблагодарил тружеников села, учёных, работников сферы безопасности, упомянул ветеранов, студенчество и матерей—одиночек. Отдельные слова благодарности прозвучали и в адрес телеведущих – «за выдержку, стиль и правильные акценты». Прозвучало это почти как шутка, хотя выражение его лица оставалось серьёзным.

Затем он перешёл к основной части выступления, указав на сложные времена, кризис и необходимость нового мышления. Было подчёркнуто, что привычные меры не работают, а ответственность больше не может оставаться частным делом.