Чернышов не был качком, но из-под коротких рукавов футболки явно просматривались плотные, бугристые мышцы, да и широкие плечи и шея выдавали хорошую физическую форму.

А еще эта ухмылочка. На фоне черных, как июньская ночь глаз, она смотрелась еще зловеще. Емое, откуда такие сравнения то!?

Пока какие-то странные мысли и образы пронзали мозг, Чернышов медленно подошел к кровати и присел рядом с моими бедрами. Его взгляд жег. Нет, не так, выжигал. Он смотрел, как хозяин. И это бесило особенно.

— Насмотрелся!?

— Пока нет, смотрю.

— Надеюсь ты понимаешь, что это последний раз, когда ты так ясно смотришь.

— Почему? — казалось он удивлен моим мягким голосом.

— Да потому что в ближайшее недели твои глаза будут заплывшими от гематом.

Парень улыбнулся одним уголком губ.

— Я в тебе не ошибся, Катя, — мне показалось, или мое имя он произнес особенно томно?

— И я в тебе тоже. Какого хрена ты делаешь!? — и для наглядности потрясла наручниками, — Сейчас же освободи.

Последние слова произнесла твердо, почти по слогам. И не открывала глаз от его. Наверно, пыталась разглядеть в них хоть проблески раскаяния. Зря.

— Не сейчас. Пока ты мне нравишься в таком положении.

— Что ты хочешь от меня? — сказала я почти устало.

— Пока не знаю, — тот пожал плечами, будто бы я задала глупый вопрос. Гад. Внезапно пришлось дернуться. Чернышев неожиданно наклонился надо мной, оперевшись на кулаки, что оказались по обе стороны от моей головы. Стало тяжело дышать. Мужчина нависал надо мной. Опасный мужчина. В его глазах горело такое… Даже не могла объяснить словами. Но раньше на меня точно так никто не смотрел.

Мы смотрели друг другу в глаза наверное секунд 30, пока он не перебросил через меня ноги и спокойно улегся по другую сторону, подставив под голову одну руку. А вот вторая рука… Я даже не сразу заметила, что она оказалась у меня на животе. Чужая ладонь будто зажгла кожу, особенно в месте, где висел этот треклятый пирсинг.

— Знаешь, Катя, — его рука стала медленно двигаться по животу, оставляя непонятные мурашки на своем пути. — Обычно мои дни очень похожи, — кончики пальцев дошли до пояса джинс и нырнули под ткань, пришлось резко выдохнуть, почему, блять, мне это приятно!?? — Они скучные, однообразные. Я предугадываю каждое следующее событие в своей жизни, — опять эти пальцы зашевелились, теперь они тихо-тихо углублялись под джинсы, превращая мурашки в МУРАШКИ. Я отвернулась. — А тебя не смог предугадать. Увидел тебя и будто вспышка. Сам удивлен.

В горле стало суше, чем в пустыне, хотелось сглотнуть, но не получалось. Так, теперь стало еще хуже. Пальцы Чернышева вылезли из-под джинс и теперь поползли вверх. Прекрасно. Он меня загипнотизировал что ли своим бархатным голосом? Иначе я вообще не могу объяснить, почему я замерла и жду, что эти длинные пальцы будут делать дальше. Надо отвлечься.

— И поэтому ты заковал меня в наручники и нацепил ошейник!? — не могу на него смотреть, отворачиваюсь, иначе он все прочтет по лицу и губам, что я закусила до боли, — Это твой способ ухаживания?

— Ухаживания? — пальцы проникли под футболку. А здесь у меня даже барьера нет. Лифчик то я не надела. Поэтому уже через секунду я почувствовала тепло рук на правом соске. Сначала он прикоснулся к нему нежно, почти невесомо. Я вздрогнула. Чертово тело! Живет своей жизнью, блин.

— Я не из тех, кто ухаживает, Катя. Я просто беру то, что хочу. Всегда беру. А сейчас я хочу тебя.

Тут мужчина сильно сжал мне грудь и одновременно слегка укусил шею, чуть выше ошейника. Не удержалась, вскрикнула.