А я думала, он любит грейпфрут…

Едем дальше. Грановский продолжает молчать. Пальцами отбивает ритм музыки по рулю и слегка покачивает головой.

— Дай воды, — протягивает раскрытую ладонь.

Вкладываю в неё прохладную пластиковую бутылку. Зубами откручивает крышку и делает несколько глотков. На нижней губе остаётся пара капель. Одна из них стремительно скатывается по подбородку на шею, очерчивает кадык и исчезает под воротом футболки.

Поймав себя на том, что отследила маршрут этой капли «от» и «до», отворачиваюсь.

За окном уже закончился город. Назар прибавляет скорость своего автомобиля, и мы несемся по трассе так быстро, что я ничего не успеваю рассмотреть.

Резко сворачиваем в сторону посёлка. Подъезжаем к воротам. Грановский сам открывает их с пульта. Нам навстречу выходит мужчина с чёрным ротвейлером на поводке.

— О, Саня тут, — в никуда произносит Назар, въезжая во двор.

Выходит из машины. Треплет пса между ушей, жмёт руку мужчине. Поворачивается ко мне и вопросительно смотрит, приподняв правую бровь. Отмираю. Выхожу из машины и тоже вежливо здороваюсь.

Грановский своими огромными шагами идёт вперёд. Я вынуждена за ним бежать.

Заходим в холл особняка.

— Я дома! — орёт Назар.

На лестницу выходит очень красивая девушка с длинными тёмными волосами и такими же, как у Назара, голубыми глазами. Смотрит на него сверху вниз.

— О! — хмыкает она, медленно растягивая полные губы в ехидной улыбке. — Подкидыш явился.

15. Глава 15

Назар

Вот я и дома. Ни хрена не меняется. Мелкая стерва всё ещё считает себя единственным ребёнком в семье, присваивая мне мерзкие прозвища. «Подкидыш» появился, когда я вернулся из Штатов, отучившись там четыре года. Ками его особенно смакует, пытаясь всем своим видом показать, как сильно она «рада» меня видеть.

Демонстрирую ей фак с двух рук. Мелкая дрянь только шире улыбается, обещая мне нервотрёпку на все выходные.

Медленно спускается с лестницы, разглядывая притихшую Ульяну.

— Пап! — недовольно повышает голос. — А Назар опять уличную кошку в дом притащил! Сколько можно?

В её глазах плещется ревность. Так было всегда. Камила терпеть не может, если рядом со мной кто-то появляется. Друзья, девушки, домашнее животное. Наверное, поэтому я всё же завёл себе кошку, когда съехал на городскую квартиру. А в этом доме любить могут только её.

Помню, в детстве мы часто ругались. Она давила на больное, я срывался и ломал что-то ценное для неё. Люси учила меня извиняться, наступая на горло своей гордости. Камилу тоже учила, но она же принцесса, а принцессы не извиняются.

Сейчас ей шестнадцать. И мне кажется, сестра достигла пика своей стервозности.

— Назар приехал, — к нам спускается мачеха. — Привет, мой хороший, — обнимает меня.

— Привет, Люси, — прижимаю хрупкую женщину к себе.

Никаких «мам», конечно же, быть не может. Во-первых, мать у меня была, а во-вторых, у нас с Люси разница в возрасте смешная. Мне двадцать, ей двадцать восемь, а выглядит и того младше. Она прилично моложе отца, но это не мешает им быть вместе вот уже десять лет.

Отстранившись, Люси разглядывает меня. Касается татуировки под левым глазом, качает головой. Не нравится ей, что я забил руки, грудь и вот, сделал свежую на лице.

— Представишь? — едва шевелит губами, косясь на мою головную боль.

— Ульяна. Нам проект к понедельнику надо доделать. Пришлось взять её с собой. Комната рядом с моей ещё свободна или мелкая стерва третий этаж тоже своими шмотками оккупировала?

Люси ни грамма мне не верит, намеренно игнорируя выпад в адрес сестры. Зато Камила не может сдержаться и отвечает своим фирменным: