– Привет, русалка, – сказал Димка.

Я перевела взгляд на него, он улыбался. Сначала смутилась, покосилась на красавицу, а затем тоже улыбнулась в ответ.

­– Привет-омлет, – пробубнила я себе под нос, и, все еще улыбаясь, отошла в сторону, пропуская их. И тут меня укусила какая-то муха. Мне захотелось надерзить ему, ей, это мой Димка, мой, я ведь с ним только познакомилась.

Я подняла голову и зло выдала:

– А вообще русалки с пиратами не здороваются.

На что Димка по-дружески слегка дернул меня за косичку и подмигнул.

Вечером я выбрала, на мой взгляд, подходящий момент, стесняясь и перебирая все возможные и невозможные варианты, и спросила брата, кто такой Дима. Просто Дима, учатся в одной школе, и ещё он сын одного из двоюродных братьев кого-то из родителей.

– А почему Добрый?

– Потому что Добровольский.

– Так получается, он – родня?

– Ага, родня. Типа, брат… Троюродный, вроде.

На этом мои вопросы закончились. Однако уже вечером, лежа в кровати, я испытала чувство радости от того, что с Димкой Добрым нас связывает не просто спонтанное знакомство, а более крепкие узы – узы родства, а родня – это тебе не просто «привет - пока», это нечто большее. И тут мне вдруг захотелось стать этой девочкой Олей, чтобы постоянно чувствовать себя так, как тогда, на скамейке.

Через два дня я сидела все на той же скамейке и читала. Был выходной день, солнечный и жаркий, и все ребята с родителями поспешили прочь из раскаленного города – кто на дачу, кто за город поближе к воде. Во дворе никого кроме меня не было. Тётя вышла из отпуска, и сегодня была ее смена, брат Лёшка уехал с друзьями в поход, поэтому ничего лучше не придумав, я разулась, забралась на скамейку с ногами и читала. Это был Волков – «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», потрепанная редкая книжка с крупным шрифтом и красивыми картинками. Мир сказок Волкова я открыла для себя недавно и полностью увлеклась книгой, так, что даже не заметила, как во двор на новеньком велосипеде въехал Димка. Он не спеша подрулил к скамейке, где я сидела.

– Ого, ты уже читать умеешь! А что читаешь? – от неожиданности я вздрогнула, но, увидев Диму, расплылась в улыбке, быстренько прикидывая как бы ему объяснить, что читаю, чтобы он не счел меня малышней. Но тут я обратила внимание на громадный новенький велосипед, явно недавно купленный.

– Ух, ты! Класс… – я не удержалась, и рука сама потянулась к велосипеду. Я принялась поглаживать эту блестящую махину.

– Садись, прокачу, – и он поставил велосипед параллельно скамейке, чтобы мне было удобнее забраться на раму впереди него.

И мы поехали. Ветер трепал мои волосы и обдувал лицо, от скорости захватывало дух, сердце бешено колотилось, а Дима увлеченно крутил педали, и мы мчались вперед. Выехав со двора, свернули с улицы на дорогу, которая вела к заводу, где работала половина жителей городка. Мы объездили полгорода, прежде чем вернулись в наш двор.

– Здорово было, да? – спросил он меня.

– Ага, – и я утвердительно кивнула.

– Хочешь, я тебя научу? – спросил он, и все оставшееся время до отъезда домой мы почти не расставались. Через три недели я вернулась в свой родной маленький поселок на берегу Японского моря, но остаток лета провела в тоске по моему старшему другу, вспоминая, как мы весело проводили время. После, приезжая к родственникам каждое лето, я с нетерпением ожидала только одной встречи. Встречи с Димой.

3. Глава 2

Впрочем, если говорить о детстве и о любви, то была одна вещь, моя страсть к которой затмевала собой и шум дождя, и вкус клубники, и прелесть горячих летних дней. Это была безусловная любовь к придуманному миру, описанному на страницах книг. Как только я научилась сносно читать, с головой погрузилась в мир фантазий и моего буйного воображения. Я боготворила книги. С особым душевным волнением вдыхала запах новой бумаги страниц, радовалась тактильным ощущениям, когда прикасалась пальцами к корешку, гладила обложку. И тот восторг предвкушения новой захватывающей истории поймет лишь человек, так же страстно влюбленный в хорошую книгу, как и я.