Как-то раз мы всей ватагой играли в «казаки-разбойники», правила игры мне были тогда не очень хорошо знакомы. Надув губы, я долго шуршала рукой в кепке и, наконец, вытянула фантик от ириски «Золотой ключик» – кто-то из детей предложил тянуть жребий фантиками от конфет. Так я оказалась в команде «казаков» и послушно дала повязать на запястье полоску разорванного носового платка девчонки постарше, так, по её мнению, мы должны были точно отличать своих. Какое-то время мы совещались, выбрали место для темницы – лавочку под старой раскидистой липой на детской площадке, в тени которой можно было спрятаться от жары. После чего команда «казаков» бросилась врассыпную. Вместе со всеми я искала стрелки, угадывала направления, догоняла убегавших, а потом отстала от ребят. И только присела на перекладину ограждения клумбы, как увидела Серёжку, соседа со второго этажа. И на запястье у него полоски ткани не было. Мальчишка меня не видел, и когда я выскочила, схватила его за руку и заорала: «Красная печать, больше не убегать!», он побледнел и открыл рот. А я, довольная повела пленника в темницу. Сережка был старше меня на пару лет, оглядевшись и не увидев никого из моей команды, он резко дёрнулся и вырвал свою руку, тем самым нарушив правила. По инерции я пробежала немного вперед, широко расставив руки, но потеряла равновесие и упала, стесав обе коленки о бетон покрытия тротуара. Я взвыла, с трудом поднялась и, размазывая слезы, поковыляла к подъезду. Из игры я выбыла, как разгадали пароль «разбойников», и кто дал подсказку я пропустила.

И вот, я сидела на скамейке возле подъезда, ревела в три ручья, жалея себя и придумывая страшную месть для предателя.

Из подъезда вышел мальчишка, уже подросток, и встал у дверей, видимо, он кого-то ждал. Я его почти не заметила, так увлеклась своими мыслями, придумывая, как отомщу своему соседу завтра, когда выйду гулять. Я шмыгала носом, слёзы текли по щекам и подбородку. В голове уже зрел план, как я позвоню Серёжке в дверь и убегу, или пообещаю посидеть с его младшей сестрой, а потом раз – и окажусь. Или вот! Кину ему за шиворот воздушный шарик, наполненный холодной водой.

– Как тебя зовут? – услышала я и подняла глаза.

Передо мной стоял тот самый мальчишка, который стоял у подъезда, загорелый, с длинной темной челкой, которая лезла ему в глаза. А глаза у него были синие-синие. Я растерялась, не зная, что ответить.

– Тебя кто-то обидел? – снова спросил он.

В ответ я утвердительно кивнула головой, прикидывая, сколько ему лет. Подросток, он выглядел лет на четырнадцать, то есть почти в два раза старше меня, такие взрослые ребята уже не играли с нами, малышнёй, у них были свои «серьёзные» игры. Детвора старалась держаться от них подальше.

– Ты что, немая, что ли?

– Нет, – фыркнула я.

– Больно, да? – он с интересом смотрел на мои разбитые коленки.

– Ага, – я смотрела на него исподлобья, гадая, что будет дальше и насколько это опасно, заводить разговор с незнакомым мальчишкой.

– Ничего, до свадьбы заживет, – он хлопнул меня по плечу.

И тут он улыбнулся. Говорят, что человек производит впечатление в первые три минуты общения, но если бы меня спросили, когда же он произвел впечатление на меня, я бы назвала именно этот момент. Улыбка у него была мальчишеская, озорная, один уголок рта при этом был чуть выше другого, но это его ни капельки не портило, в глазах у него заплясали веселые искорки; это совершенно преобразила его лицо.

– Дима, – представился он, – а тебя как зовут?

– Рина.

– Это Марина, да?