– Запомни, что я сейчас скажу. Мы никогда не плачем. Даже когда очень больно. В жизни бывают вещи страшнее разбитой губы. Но мы должны быть сильными. Ты же сильная?

Она кивнула ему в ответ и, обняв его за шею, прижалась. Если бы её спросили, кого она любит больше всех на свете, она, не задумываясь, ответила бы, его, братишку.

Тогда ей было шесть лет, и Рина еще не знала, что этот маленький эпизод своего детства она запомнит на всю жизнь. Она еще не знала, как часто вечерами она будет вспоминать его, и сколько раз будет прокручивать в голове его совсем недетские слова.

Но с тех пор она поняла, что как бы сильно она не падала, как бы больно ей не было, она будет подниматься и упорно идти дальше.

В тот вечер маленькая девочка залезла на велосипед и без чьей-либо помощи поехала. Сама. Чтобы больше никогда не падать и ничего не бояться.

Рина

Когда я была девочкой, больше всего на свете любила дождь, клубнику и лето. При этом лето для меня было волшебным временем, и планы на него я начинала строить сразу после новогодних праздников. Я выросла на побережье Японского моря, и каждое лето, спасаясь от тайфунов, приезжала вглубь континента в маленький провинциальный Звёздный к своим родственникам. Это был небольшой город с ровными квадратными кварталами, с зелёным парком, кинотеатром и торговым центром. Старые кварталы были застроены хрущевками, три новых района панельных девятиэтажек окружили древний центр с малоэтажной застройкой и частными домами. Вся жизнь города крутилась вокруг одного военного завода, на котором работала большая часть жителей, а сам он был окружен военными частями, где трудились или служили те, кто не работал на производстве. Вторым кольцом для Звёздного служила дальневосточная тайга.

В том городишке, избавившись от опеки родителей, я чувствовала себя свободно и непринужденно, а так как, будучи воспитанным и ответственным ребенком, я вела себя вполне прилично, никто мою мнимую свободу ограничивать и не собирался. Во дворе дома, где жили мои родственники, постоянно собиралась ватага ребятишек разных возрастов, и каждый день мы с утра до вечера проводили время в играх и развлечениях.

Просыпалась я, когда мне заблагорассудится, и если дом ещё спал, то меня поглощала новая книга, и тихое шуршание страниц продолжалось, пока взрослые спали. Завтракать мне разрешали, когда я хотела, а ещё могла заиграться и вообще не прийти на обед. Для меня это было что-то за гранью фантастики, потому как всё моё детство мама гонялась за мной с ложкой, уговаривая и заставляя проглотить хоть что-нибудь. Здесь же никто меня жёстко не контролировал, не заставлял ложиться спать ровно в десять, и я вполне могла одним глазом подсматривать ужастик по кабельному ТВ ближе к полуночи. Для ребенка, воспитываемого в строгом соответствии с режимом, отсутствие этого самого режима воспринималось как сказка. Любимым развлечением тем летом было залезть во дворе на нижнюю ветку дерева, к которой была привязана самодельная качеля, сидеть там среди листвы, поглощать мелкую приморскую вишню из газетного кулька и плеваться косточками, присваивая себе баллы за расстояния поражения вишневыми снарядами.

Во дворе дома, где жили мои родственники, постоянно собиралась ватага ребятишек разных возрастов, и каждый день мы с утра до вечера проводили время в играх и развлечениях.

Мне тогда шел седьмой год. Из милой пухленькой малышки я уже превратилась в тощую сероглазую девчонку с тонкими косичками и веснушками на носу. К слову, характер у меня был очень странный – я была застенчива со взрослыми, но с детьми становилась жуткой воображалой, к тому же задирой. На улице водилась, в основном, с мальчишками, а дома, когда никто не видел, увлеченно играла в куклы, и при всем при этом была плаксой, в том числе и для того, чтобы меня пожалели. Могла раздуть из ничего целую трагедию. В общем, совсем обычная девчонка, которой не хватало внимания.