- Да я чего, гражданин начальник. Свои грехи принимаю, а вот чужие мне на кой ляд?

- Чего-то ты темнишь, Кочерга!

Майор феню не любил и в допросах обычно не применял, считал это ниже чувства достоинства работника правоохранительных органов. И вообще, попытки панибратства пресекал на раз, ставя любого преступника на несколько ступеней ниже себя. Ему было все равно мелкий ли перед ним воришка или главарь крупного преступного сообщества. Может, эта манера появилась у него от деда, кадрового офицера. Или после того, как еще зеленым лейтенантом ему пришлось присутствовать при опознании вырезанной начисто простой русской семьи.

Навсегда в памяти остались скрюченные тела детишек и раздирающие душу вопли бабушки, проживавшей в другом районе поселка. Самое страшное в жизни: пережить своих детей и внуков. Брали тогда бандитов жестко, совместно со спецназом. В живых оставили только двоих, которые постарше. Перед смертью приехавшие с южных краев бывшего Союза исламисты верещали, как свиньи. Весь их религиозный пыл сразу разбился о доказанные следствием факты. Несчастную семью вырезали только из-за денег, не такой уж большой суммы, взятой в банке на покупку новой машины.

Тогдашний начальник лейтенанта Пронина отличный и порядочный мужик, капитан Воронов после этой кровавой стычки закрылся в кабинете и в одно рыло выдул бутылку водки. Не выходя из отдела, он по телефону нашел благодаря стукачам того, кто слил информацию бандитам и куда-то уехал. Никто не знает, что это стоило грозному оперу, но падлу, погубившему невинную семью, вскоре переехала грузовая машина. Погибший менеджер банка совершенно случайно оказался к тому же мертвецки пьяным и дело быстро закрыли. Никто из знающих людей капитану вопросов не задавал. К чему? Зачем ждать справедливость от кого-то, если можно сотворить ее самому?

- Короче, Кочерга, это твой последний шанс, или я вызываю следака и дело, сам понимаешь, понесется по просторам нашей судебной системы как фанера над Парижем.

- Ну, – вор еще колебался, – вы мент честный, по понятиям... Эх, да что я тут, в самом деле, – «клиент потек» тут же уразумел Пронин и выставил вперед собственный телефон. Запись будет только у него, его кабинет точно не прослушивается, поэтому и допрос ведется именно здесь. Хотел бы он посмотреть на того смельчака, что осмелится поставить ему «жучки». Городок у них маленький, проблемы возникнут тут же.

- Мдя, – майор Пронин был несколько ошарашен услышанным. – Ты правильно все понял? Это они на самом деле бегут от чего-то?

- Да зуб даю, начальник! – Кочерга нервничал, да к лешему все эти понятия! Времена наступают смутные, самому бы выплыть из бурного потока, а для этого лучше остаться на воле. – Столько всякого левого народу через Пермь понаехало. Чего бы я тогда в ваш городок приперся? Тут же у вас, как в аквариуме!

- Ну, смотри, если что недоговорил, – Пронин забрал телефон и положил рабочий планшет в сейф. Пусть этот гаджет вскрыть постороннему будет ох как непросто, но порядок есть порядок. – Я, – он сделал театральную паузу, – свое слово сдержу. Пока попарься на нарах, выйдешь через несколько дней по недоказухе. Но если чего соврал...

- Да зуб даю!

Пронин задумчиво жевал спичку и смотрел в окно. Погода Северного Приуралья совершила очередную каверзу, напустив в начале мая снежку. Да и новости получались поистине сногсшибательные, настроения вовсе не добавляли. Край валом захлестывает приезжая преступность. Воры, аферисты, мошенники различных мастей и рангов приезжают в их промышленный город, спасаясь от некоей мифической угрозы. И едут именно с южных краев нашей необъятной Родины, и даже с азиатских республик бывшего Союза. Странно, чего же тогда в сводках этот факт не отразили? Хотя чего это он? Сводки дело политические, а вал преступности никого из начальства не украсит. И потому пока он не докатился до их городка, надо быстро действовать.