Весь личный состав заметно расслабился. Зеленые человечки, как и прежде, таскали ящики, убирали территорию, красили столбы – но теперь делали это неторопливо, с перекурами, разбиваясь на небольшие компании.

Увиденного было достаточно, в голове уже сформировался план, по которому решено работать. Сидеть, лупить глаза в бинокль еще несколько часов незачем, гораздо важнее к пяти часам утра иметь зоркий взгляд и ясную голову. А для этого нужно поспать.

Расположившись на ветках и пристегнувшись ремнем к одной из них, чтобы не загреметь с пятиметровой высоты, я завел будильник на часах. Правильное чередование труда и отдыха – залог работоспособности, как говорил кто-то там шибко умный.

Старый-добрый «Китай» не подвел, и в установленное время я был бодр и свеж. В отличие от моего лучшего друга – часового с ближней вышки. Кепки не видно, а присмотревшись, через щель между досок можно увидеть, что тело в зеленом камуфляже, растянувшееся на полу, блаженно похрапывало.

Отлично!

Ангар открыт, на загрузке стоял очередной грузовик, водитель спал в кабине, двое солдат лениво таскали ящики. Закинув один, они минут десять разговаривали, потом курили и уходили вглубь склада за следующим, там, судя по всему, тоже выкуривалась не одна сигарета.

Добравшись до стены, закинул принесенное с собой толстое шерстяное одеяло на колючую проволоку, чтобы не порезать себя на куски, и перебрался через забор. Снял одеяло, оно не должно привлекать внимания, осторожно двинулся к ангару. Дождавшись, пока военные утопают на склад за ящиком, быстро подбегаю к Виллису, скромно стоящему в уголке. Выключаю передачу и качу машину к заминированному месту. Тачка не тяжелая, но я весь взмок – должно быть, от нервов. За пятнадцать метров до ограждения запрыгиваю на сиденье и завожу мотор. Кто-то меня окликает, должно быть, часовой проснулся – пора давать деру. Подрываю забор и, надеясь на чудо, направляю рубленый нос машины в дыру. Позади раздалась автоматная очередь.

Чтоб вас всех!

В себя пришел уже на дороге. Преследования вроде нет. Все равно мчусь во весь опор. Сколько бензина? Бросив взгляд на приборы, убеждаюсь, что полный бак. Давай, давай, не подведи. Лихо съезжаю на уже знакомую грунтовку, пролетаю полдороги и останавливаюсь перевести дух – нельзя же вот так влетать в лагерь, да еще и в такую рань. Подстрелят еще спросонья. Умывшись и напившись воды из ручья, запрыгиваю на сиденье.

Вместо двух убогих сидушек здесь просторный диван, действительно обтянутый питоном. Ложусь на спину и мечтательно вглядываюсь в проглядывающую меж листьев синеву. Какая-то пташка, проснувшись наполнила лес мелодичным тюлюлюканьем.

Как же удивительна жизнь, вот здесь – чем не рай на земле? И я в нем, в конкретном моменте, ну я же счастлив. Как хорошо, должно быть, жить вот так, одним мгновеньем, но ведь сразу лезут мысли, а что если то, а если это. Нельзя вот так расслабляться, на тебя могут напасть. А, к черту все. Сложив руки на груди, задремываю минут на сорок, сполна насладившись моментом.

К дону возвращаюсь, отдохнувшим, предвкушая его реакцию.

Бьюсь об заклад, если бы не страх потерять уважение в глазах подчиненных, Герильо выбежал бы навстречу своей машинке в нижнем белье, как был, с постели. Он и сейчас, в криво застегнутой рубашке и растрепавшимися волосами, выглядел не слишком весомо, но хоть не в трусах. Дон гладил наполированные бока Виллиса, а в глазах было столько радости, будто ему доложили, что урожай коки в этом году будет в три раза больше обычного.