– Хотя бы намекните, – попросила я.

– Я три года сестру ищу! – с мольбою в голосе выдохнул Иу. – Пожалуйста!

И пока я не успела его остановить, начал торопливо рассказывать, о родителях, о младшем брате, о двух самых страшных ночах в своей жизни: той, когда убили его родителей, и той, когда Яу перерезал себе горло.

Храмовник болезненно морщился, с грустью смотрел на моего напарника и несколько раз порывался его обнять, но останавливался на полпути. Думаю, боялся, как бы Иу не расплакался...

– Она, она купила меня, – кивая в мою сторону, сдал меня парень. – Спасла от участи, худшей, чем смерть! А я, моржий хвост, даже не поблагодарил. Ограбить пытался... Я бы на месте Рейки пнул бы себя ногой под мягкое место и отправил бы на все четыре стороны, а она помогает искать сестру... Три года живёт моей жизнью. Пожалуйста! Один намёк!

– Это всего лишь мои подозрения...

– Прошу!

Яр Вайтер открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же сжал губы в тонкую линию.

– Нет! Не могу. Завтра приходите, мне нужно кое-что проверить.

Не передать словами, с каким сожалением я выходила из Храма, а Иу так и вовсе едва не плакал.

– Вот сложно тебе было? Сложно? – ныл он, пока мы спускались по храмовой лестнице в тенистый парк. – Что с тобой вообще происходит? Не понимаю… Раньше ты бы о возможном риске не стала задумываться, сразу же петь начала бы! А теперь? Кто ты, незнакомка? Ты мне не нравишься. Верни мне прежнюю Рейку.

– Помолчи.

Я замерла посреди дорожки и огляделась, преследуемая каким-то нехорошим предчувствием. Знаете, вот бывает, что внутренний голос что-то нашептывает или, к примеру, кричит? Мой страдал от приступа чесотки. Мне чесаться хотелось всей, от макушки до пяток, но особенно сильно свербило между лопаток.

– А чёй-то ты мне рот затыкаешь? Я…

– Иу, заткнись! – рыкнула я и крутанулась вокруг своей оси. – Просто зат…

Мой взгляд заполошно метался по сумрачным от густой тени тропинкам, по утопающим в буйно цветущих зарослям скамейкам, а потом я увидела эмира-ша-иля собственной персоной.

Он шел по центральной аллее с тыльной стороны Храма и не сводил с меня горящих торжеством глаз. А я… я помнила о том, что в образе, в макияже и в пузе, но вот тем самым неистово чесавшимся местом чувствовала, что для Палача это не проблема. Он расслабленно улыбался и шел не спеша, как хищник, загнавший добычу в угол, и наслаждался вкусом моей паники, которую я не в силах была скрыть.

– Иу! – Я прикрыла рот ладонью, чтобы никто не смог прочитать по губам, что я говорю, и шагнула так, чтобы закрыть напарника своей широкой спиной, благо, и спина, и рост, и пузо позволяли это сделать. – Ради живой воды, беги!

– Я…

Ну, почему?! Почему он всегда со мной спорит? Можно, хоть раз, молча сделать так, как я просила?

– В Хр-рам! – рыкнула, оглянувшись на сотую долю секунды через плечо, а после того, как мальчишка метнулся к лестнице, от которой мы не так уж далеко и ушли, сама подхватила юбки и ринулась в кусты.

В этот раз знала, что у меня нет ни шанса, Ведь Палач уже имел представдение о том, на что я способна, и можно было даже не надеяться на эффект неожиданности. Да мне это и не нужно было, я преследовала совсем другие цели – хотела увести его подальше от Иу. И мне это удалось.

4. Глава четвёртая

В КОТОРОЙ ГЕРОЮ УЛЫБАЕТСЯ УДАЧА

Судьба – это только дорога, идти по которой каждый должен сам. (с) Народная мудрость

Султан оценивающе глянул на мою брачную татуировку и кивнул.

– Похвальная исполнительность. Примешь в качестве скромного дара пару чистокровных фью, – как и всегда, не спрашивая, поставил перед фактом он.