Да, эти люди сильно отличались от тех мужчин, с которыми жила я. И нет, островные не были плохими. Просто религия сумрута, что исповедовал и сам Матэн, учила покорно принимать смерть и готовиться к ней с рождения, просчитывая, соизмеряя будущее с прошлым. Эрмадцы восхваляли жизнь здесь и сейчас, их судьбы были тесно связаны с настоящим, и это было для меня непривычно.

А ещё я не привыкла третий день подряд видеть вокруг только воду. Пираты, хотя и предпочитали открытое море, а нет-нет да и причаливали к ничейным небольшим островам – в основном каменистым или целиком заросшим настырными сорняковыми кустами.

– И мы тоже скоро высадимся, – сказал Элеб, когда я спросила про маршрут. – На пути к неведомым водам есть три так называемые «точки невозврата», их ещё называют Пруаксарами. Первая – остров трёх водопадов. Вторая – Жёлтая скала. К югу от неё, кстати, находится родной остров Коана. – Он улыбнулся. – Там, по слухам, очень красиво.

– А третья?

– Остров Оано. Он большой, но необитаем.

– А за ним уже неизвестные воды?

– Именно так. Даже пираты в ту сторону ходят неохотно, и не потому, что далеко. – Он слегка понизил голос. – Издревле границы проводили не просто так. Они нужны, чтобы отделить привычное от неведомого и, скорее всего, опасного. Но привычное со временем надоедает, а опасное, если его получше узнать, оказывается не таким уж страшным.

Я улыбнулась, поняв намёк, и Элеб тоже хмыкнул.

– Тебе и правда не страшно идти туда?

Он пожал плечами.

– Не вижу смысла спорить с судьбой. Мой выбор был сделан, когда ступил на борт этого корабля. Теперь все решения принимает капитан, а я поддерживаю их. Что касается страха – он губителен тогда, когда человек остаётся с ним наедине. Здесь мы – команда, и всегда выручаем друг друга. Не забывай об этом, Альма Нейла.

С некоторых пор многие называли меня именно так, и мне это нравилось. Как будто двойное имя давало мне право на чувства.

– В команде у каждого своя роль. В чём же заключается моя? – нахмурилась я.

– Это тебе может сказать только капитан, – ответил Элеб, и я этим же вечером решила поговорить с Юинэлом, тем более что ужинали мы вдвоём.

– Вряд ли ты поможешь ставить паруса или прокладывать курс, – с улыбкой сказал Юинэл. – И я ума не приложу, кем тебя назначить, милая.

Он говорил это с той же мирной интонацией и даже едва уловимой снисходительностью, но я откуда-то знала: Юинэл не пытается показать мне особого расположения.

– Я не привыкла бездельничать. Возможно, смогу помочь с починкой одежды или приготовлением лекарств? Ещё я неплохо готовлю самые разные виды рыб и моллюсков…

Юинэл подцепил вилкой длинное осминожье щупальце.

– Постарался сегодня Бэррин, да?

Я неуверенно хмыкнула.

– Если их вымочить в специальном соусе – станут нежнее. Хотя, и так тоже вкусно.

– На самом деле, я не любитель осьминогов. Но эти, рыжие, долго сохраняют свежесть, и к тому же обладают защитным действием. Вместе с настойками Омада они – лучшее средство от всяких зараз и отравлений.

– А у нас использовали горькие корешки апсода. Их всем и от всего назначали.

– Апсод же невозможно в рот взять, настолько он противный, – с улыбкой сказал Юинэл, и я уже смелее улыбнулась в ответ.

– Целители делали из него порошок, размешивали с водой, добавляли кокосовую стружку…

– Каково же это чудо-лекарство было на вкус?

– Лучше сразу умереть, чем выпить, поэтому на островах редко болели. Все, кто хотя бы раз попробовал, волшебным образом исцелялись от любых недугов, и больше к ним зараза не липла. Этой гадостью разве что ранения, полученные на морской охоте, не лечили.