Отскочил и зажмурился, ожидая удара, насмешки, но девушка прижалась ко мне сама.

И всё… я не смог удержаться.

А она не отказала.

Мы осмотрелись только после, когда я уже помог Алёнушке одеться, сам одним движением влез в высохшие на траве джинсы. Она целовала меня в макушку и шептала милые глупости:

– Смешной мальчишечка, дурашка, Иванушка мой, – между глупыми прозвищами она целовала меня в губы, поэтому я терпел, хоть мне нравилась только её интонация, полная нежности и ягодной сладости. – Я устала, посплю? – прошептала она, оторвавшись от моих губ, от плеч, от острых таких некрасивых локтей, даже коленок коснулись её мягкие губы. У меня сердце зашлось от нежности. Я прижал её к себе, стараясь не причинить неловкости.

– В тень спрячемся, и спи, – я взял её на руки и отнес под березки, подальше от солнца.

Аленка уснула, уткнувшись носом мне в плечо, я посмотрел на неё, извернувшись, вдруг понял слово «зазноба», от взгляда на её розовую щеку, на краешек алых губ меня пробрала дрожь, хотелось касаться шелковистой кожи, целовать, растворяться и растворяться в этой девушке. Умом я понимал, что это просто моя первая женщина, мне только целоваться приходилось, да и те, девчонки мне не нравились даже, но сердце билось, как сумасшедшее и тогда, а сейчас знобкий холодок прошел по загривку. Зазноба.

– Красивая… – в слове соединились вопрос и улыбка.

Я вздрогнул, повертел головой, переложил Алёнку чуть в сторону и скорчился на траве, поджав ноги.

На среднем крепком суку березы сидел странный тип. Больше всего он был похож на полицейского или даже частного сыщика из дешевого, но яркого кино с погонями, перестрелками.

– Ты кто? – прошипел я, стараясь не разбудить Алёнку.

– Тебе какая разница? – пожал он плечами.

И нежарко ему теплым летним вечером в кожаной куртке.

– Никакой, – согласился я, подхватывая сонную теплую прелесть на руки и собираясь бежать быстро и далеко.

– Ты это куда собрался? – темноволосый незнакомец в черной куртке, белоснежной майке, ярко-синих джинсах, начищенных ботинках и черных узких очках спрыгнул с ветки передо мной.

Смотрелся он на лесной опушке странно, словно герой детектива перепутал жанры и забрался в сказку.

– Подальше отсюда, – обошел я его.

– Отдай девушку и уходи, – снова возник он передо мной, будто из-под земли.

– С чего бы? – нахально спросил я.

– Она ждала меня, я заключил с ней контракт, – протянул руки к Аленке противный тип.

– Душу продала? – уточнил я.

– Почему душу? – удивился он и снял черные зеркальца солнцезащитных очков. – Она должна участвовать в одной… - он замялся, подбирая слова, - в одном деле, короче, я её забираю!

У него были зеленые глаза, узкие, нездешние. Странный всё-таки незнакомец. Что ж ненавижу бои, но буду драться. Насмерть. Не отдавать же мою Алёнушку кому-то постороннему.

– Только через мой труп, – спокойно произнес я, прикидывая, что вон тот отломанный ветром сук ляжет мне в ладонь отлично.

– Зачем же решать вопрос так кардинально? – пожал плечами зеленоглазый незнакомец. – Заключи со мной контракт, и пойдем, а то солнце скоро сядет, дольше придется идти после заката.

Я с удивлением увидел, что солнце медленно плывет в синие облака.

– Какой контракт? Душу продать? – спросил я.

– Опять ты про душу! Чудак! – рявкнул незнакомец. – Подрасти сначала душу-то, потом продавать будешь. А то её и не видно, а туда же, торгуется! Подумай, чего хочешь больше всего на свете. Это я тебе и гарантирую.

Алёнушка завозилась на моих руках, сонно недовольно посапывая.

– Есть ли у тебя вообще душа, парень? – усмехнулся детектив. – Вдруг нету? Чем тогда будешь приторговывать.