Решение пришло вмиг.

Хватит.

Три дня я как-нибудь обойдусь без всякой опеки.

Рюкзак с вещами и паспортом был давно собран, на всякий пожарный случай, валялся на первом этаже в кладовке на видном месте, прятать надо именно так, я бросил туда сверху аттестат. Жаль, кроме пары книг, запасных джинсов, майки, свитера, куртки и пластикового плаща-дождевика в нем ничего не было, но подниматься к себе в комнату я не рискнул. Денег в кармашке рюкзака оказалось мало. Ничего. Если не получится найти работу, милостыню буду просить. Стыдно мне не было. Как-нибудь. Только подальше отсюда.

Я выскочил за дверь и побежал: надо было побыстрее выбраться из города.

Шел, ехал на пригородных маршрутках, брел в толпе, а когда закончились деньги, начал поднимать руку, но автомобили проносились мимо.

Правильно.

Я такому странному парню тоже бы не остановил.

И всё-таки правдами-неправдами за одни сутки, зайцем на двух пригородных автобусах, затесавшись между людьми и баулами, корзинками и сумками, я добрался до губернского города. И там потемнело в глазах от голода. Было раннее июньское утро, цвел по второму или третьему разу белый шиповник, сладко пахло подсушенным скошенным сеном, а я сидел на скамейке и пытался побороть черных мушек перед глазами.

Раздобыть хоть какую-нибудь еду прямо сейчас было сложно, надо подождать, пока откроются кафе. Милостыню лучше не просить, полицейские, наверняка, меня ищут. Да и одежда моя стала насквозь пыльной, надо было где-то почиститься в укромном уголке. Сам я пропотел за сутки в дороге. Сейчас я искренне пожалел о крохотном душевом уголке в своей комнате.

Поесть удалось, я стянул пару кусков хлеба из хлебницы в уличном кафе. Пригоршню воды зачерпнул из роскошного фонтана, который украшали белые мраморные и коричневатые металлические скульптуры. Эти мощные рыцари, прекрасные женщины были из какой-то легенды. Из какой? Я не смог вспомнить.

Пошатавшись по улицам, притворяясь невидимкой, я выбрался за город. Широкая река с песчаными белыми пляжами манила меня. Но к воде спускались домики. Щетинились яркой черепицей и белели стенами уютные для своих хозяев коттеджи. Я ушел подальше от домов и наткнулся на великолепную заводь. Конечно, берег зарос травой, но она казалась такой мягкой свежей прохладной, что я скинул кроссовки и прошелся по шелковистому берегу, травинки ласкали кожу, словно ворс мягкого дорогого ковра. А вот вода была холодная, но я разделся, сполоснул джинсы, майку и забрался по горлышко у берега отмокать.

Откуда она появилась? Девушка, тоненькая большеглазая, изящная, как олененок из мультика. Как же его звали? Бенби? Или Банби?

Встала почти надо мной и уставилась глазищами мне в лицо.

Как я теперь вылезу? Я ж без ничего. И ноги уже свело от холода. Нырнуть, так и не вынырну, судорогой сведет мышцы.

– Эй, – просипел я, – отвернись. Будь человеком.

– Зачем? – уставилась она еще пристальнее мне в лицо.

– Не смотри, как вылезаю, – прохрипел я, – голый я, если тебе непонятно.

– А… – девушка покраснела и быстро отвернулась.

Я выбрался на берег и торопливо влез в джинсы, мокрые. Ничего, на мне и высохнут.

– А ты из коттеджного поселка? – кивнул я головой в сторону аккуратных домиков с алой черепицей, чтобы хоть как-то продолжить вежливую беседу.

– Да, нет, не совсем, – испуганно посмотрела на меня девушка-олененок.

Кажется, тема ей не зашла.

– Почему одна гуляешь? Без присмотра? От мамок-нянек сбежала? – съехидничал я.

– Сбежала, – прошептала девушка и зябко поежилась. – А ты кто такой? Откуда всё про меня знаешь?