– Вы же запретили делать отвары с магией, – сказала я. – Пришлось выкручиваться. Дрянь, знаю. Но что поделать?

Продолжая бормотать себе под нос всякую чепуху, я стянула с него остатки рубашки. Торс инквизитора покрылся бисеринками пота. Мышцы подрагивали и тяжело перекатывались под кожей, когда мужчина пытался подняться. Я уперлась ладошкой ему в грудь, заставляя замереть, и достала пинцет и зелье для очищения раны.

– Терпи, – велела я, склоняясь над ним.

– Убить меня хочешь, ведьма?

– Хуже. Вылечу, а потом приворожу. Будешь всю жизнь страдать от любви вперемешку с ненавистью.

Инквизитор рыкнул и резко встал, отталкивая меня прочь. В его глазах пылало бесовское пламя. Он потянулся к поясу, но не обнаружил там оружия. Видимо, уронил, пока друг тащил его ко мне.

– Хватит истерить, – прошипела я. – Больно ты мне нужен. Ложись, мне надо убрать яд.

– Не позволю, – зло бросил инквизитор, пытаясь встать. – А ты не двигайся, пока не придут мои братья, чтобы тебя судить. Я вижу твои когти. Черные, как ваши ведьмовские души!

– Плети дальше.

Я кинулась на него и повалила на топчан. С больными так обращаться не следовало, но конкретно этот заслуживал.

Инквизитор ослабел из-за кровопотери, но не настолько, чтобы с ним справилась девчонка. Он быстро перевернул ситуацию в свою пользу. Мы перекатились, и теперь он прижимал меня к пропахшей дымом и кровью шкуре. Его темные глаза сверкнули. Я почувствовала, как он до боли сжимает мои запястья. Казалось, инквизитор вот-вот переломает мне кости.

– Урод, – выдохнула я ему в лицо и резко дернулась вперед, пытаясь ударить лбом по носу.

Фокус не сработал. Инквизитор легко увернулся, и вдруг его тело обмякло. Яд подействовал. Раненный упал на меня, придавливая своим весом. Я попыталась его столкнуть, не задевая кровавых борозд на торсе, но ничего не выходило. В глазах потемнело от недостатка кислорода.

Какая нелепая смерть – быть раздавленной инквизитором.

А потом мир взорвался болью. Я распахнула глаза. Грудная клетка горела, словно по ней протоптался медведь. Картинка перед глазами стала четче, и я увидела, как надо мной склоняется темноволосый инквизитор. Наши губы соприкоснулись. Я почувствовала металлический привкус во рту, а затем в меня выдохнули воздух.

– Надо нос закрывать, дурень, – простонала я, уворачиваясь от губ инквизитора.

Он не внял моим наставлением и повторил свои действия. Я демонстративно принялась отплевывать, и только тогда инквизитор прекратил. Он устало скатился на топчан. Его бока ходили ходуном. Теперь из раны выходила не кровь, а темная, почти черная жижа.

Дело было плохо.

– Так, вы оба, прекратите! – рявкнул второй.

Оказывается, альбинос все это время стоял рядом.

– Я запретила заходить, – напомнила я.

– Если бы не я, ты бы умерла под ним, – ответил альбинос. – Не слишком благородная гибель.

– Смерть от яда Дива не лучше.

– Так лечи его!

Я возмущенно запыхтела, но привычка оказалась сильнее гордости. Больной получил новую дозу настойки на мальвазии и кожаный толстый ремень в зубы.

– Будет больно, – с мстительным удовольствием произнесла я и принялась очищать рану.