Первая брачная ночь. Мне дико больно, я кричу – и Саша останавливается. Несет меня в душ и обмывает словно ребенка.

Я лежу на его плече и ощущаю умиротворение.

…Родильная. Я корчусь от боли, кричу и ругаюсь, а Саша сжимает мою руку и ласково успокаивает. Осторожно массирует поясницу, убирает с лица влажные от испарины волосы…

Мы вдвоем по очереди укачиваем больного Клима с высоченной температурой. Деми, притихший в кроватке.

Я выключаюсь с малышом на руках и вдруг чувствую, как кто-то касается плеча. Бережно и осторожно…

– Вел… Моя хорошая. У малыша спала температура…

…Я плачу… зажмуриваюсь до боли и рывком развеиваю пепел по ветру.

Он все равно с нами. Где-то здесь… Вокруг. И в наших сердцах.

***

– Мама! Ну ты опять за свое?! – вырвал из воспоминаний недовольный возглас Марго.

Я посмотрела в лицо дочки с печатью осуждения и поняла, что судьба и так подарила мне многое. Трех чудесных детей и воскрешение Марго. Не следует роптать и жаловаться.

Я – счастливая женщина.

И вдруг пронзила мысль:

– Эм… А как Знаменский со мной встретится? Я же… тут?

– Ну ведь Аскольд по телефону разрешил тебе выезжать в город?

– Вообще да! И когда Виктор хочет приехать?

– Он предложил встретится всей семьей сегодня же вечером. В нашем особняке, часов в пять.

– Я поговорю с Аскольдом! – я вскочила и собиралась искать эндера, когда поняла, что еще не одета.

– Ладно. Ты пока умывайся, одевайся. Там тебя еще ждет завтрак, на веранде. Повара уже измучились переживать – понравится ли, – усмехнулась Марго. – А мне пора возвращаться в лечебницу. А то Жельва заругает. Она строгая! Как закончу с процедурами приду к тебе и позвоним Виктору. До этого времени ты ведь обсудишь все с Аскольдом?

– Постараюсь, – произнесла я, раздумывая, где искать эндера. В доме ли он или уехал по делам и следует ли сразу вываливать на демона вопрос.

– А он тебя тоже ждет. На веранде. На завтрак. Сама видела! – подмигнула Марго.

– Ждет? Давно? – вырвалось у меня.

– С семи утра или даже дольше…

Я сглотнула, Марго лучезарно улыбнулась и выскользнула за дверь.

Он меня ждет. Долго и терпеливо.

Не торопит и не требует явиться немедленно.

От этой мысли я испытала легкое замешательство.

Почему-то вспомнился Аскольд в черном кресле, в потайном холле второго этажа…

Глаза сверкают, скулы заострились, чувственные губы слегка приоткрылись. И его взгляд… Который не просто раздевал… я бы сказала – овладевал… Если такое вообще возможно.

И эта аура хищника, альфа-самца из дикой стаи… Которая заставляет автоматически подчиняться. Не позволяет противиться, подавляет с первой же минуты…

Боже! Велена-Велена! Когда ты в последний раз тушевалась перед встречей с мужчиной?

Я не смогла вспомнить и просто мысленно закрыла вопрос.

Ладно. Будем надеяться, больше никаких проверок, вроде вчерашней.

Не хотелось бы даже обсуждать тот эксперимент с танцем. Кажется, я провалюсь под землю…

Хотя… Аскольд доказал, что держит свое слово.

И это вызывало уважение. Уважение, но не доверие.

Впервые за многие годы я умывалась и одевалась в каком-то лихорадочном предвкушении, сама не понимая – чего именно.

Я тщательно расчесала каштановые пряди и собрала в косу. Надела любимые синие лосины с футболкой под тонкую трикотажную кофточку. В прямоугольном зеркале от пола до потолка, висевшем неподалеку от двери, отразилась довольно приятная и опрятная женщина.

Многие считали, что я выгляжу лет на 28-30. Сама себя я определяла, как женщину без возраста.

Но несколько раз нас с Марго всерьез принимали за сестер. Я предпочитала думать, что это из-за болезни дочки. Не хотелось соперничать с ней на женском поле.