Попадание в яблочко.

– Завтра в десять. Я записала тебя.

Я прикрыла глаза.

– Но…

– Собери все необходимые вещи. Владимир Александрович приедет за тобой к восьми.

За этим последовали короткие гудки.

– Правильно Светлана Борисовна тебе сказала, – шепнула вдруг мама, стуча от радости кулачками. – Вот умная баба!

– Не лезь, – тихо проскрипела я.

– Ну а что? Замуж вышла – будь добра жить с мужем! Нечего у мамки топтаться! Я тебя, конечно, люблю. Одна ты у меня, кровинушка, Людок, – меняя интонации, раскачивала и без того шаткую ситуацию мама. – Но надо же думать головой! Возьмет какая-то блядина и приголубит твоего мужика, пока ты здесь!

– Господи, мама…

– Ты у меня как сегодняшняя! Красивый же парень! Видный! Ну дурость же – оставлять без присмотра!

– Да замолчи ты! – резко оборвала я.

– Ага… Разговорчики! – она картинно хлопнула в ладони, будто закрывая тему. – Я на рынок – до трех. Потом приду, помогу тебе с вещами.

Развернулась, щелкнула выключателем в коридоре и, бурча себе под нос что-то о молодых и глупых, скрылась за дверью.

И осталась я в тишине, которая давила на виски похлеще любых слов. День тянулся невыносимо долго! Не в силах сосредоточиться на привычных заботах, я бесцельно слонялась из угла в угол.

Брала книгу. Откладывала.

Включала музыку. Выключала.

Ложилась. Вставала.

Все, что смогла сделать в итоге – убралась в квартире.

Мысли о том, чтобы жить с Черновым, загоняли меня в панику.

Ну каким образом?!

Мы чужие. Совсем.

Я не хочу!

Нам будет некомфортно.

К чему этот стресс?

Ходила по комнате, сжимая в руках то одну вещь, то другую, и не знала, куда что деть?

Положить в сумку? Оставить?

К середине дня голова гудела, пальцы дрожали, в груди давило. Даже живот разболелся.

И вот зачем это все?

А потом пришла мама. Громкая и уверенная, вломилась в созданный мной хаос, как ледокол.

– Так! Где сумки? Чего сидишь, барыня? Давай-давай!

И понеслось.

– Это тебе на сейчас. Это на попозже. Это – в дом. Это – в коляску. Это – Руслану. Это… просто, чтоб было!

К вечеру в прихожей стояли четыре дорожные сумки, пакет с постельным, торба с продуктами и баул с детскими вещами.

Полночи я ворочалась, пытаясь разложить в голове хоть какой-то план.

Как себя вести с Черновым? Что ему готовить? О чем с ним говорить?

Мысли мешались, толкались, не давали уснуть… Но ничего умного я к утру так и не придумала.

[1] «И упав на колени», Ю. Шатунов.

5. Глава 4. Море волнуется раз

После бессонной ночи на нервах мутило так, будто провела ее в открытом море. Ни о какой еде, естественно, не могло быть и речи. Тем более что в медцентре наверняка отправят на анализы, а их сдавать только натощак. Но мама, конечно же, ни мое состояние, ни медицинские предписания во внимание не брала – с утра пораньше устроила на кухне гастрономическую революцию.

– Ну что за ерунда, мам? – ругалась я, открывая окна. – Провоняла своими котлетами всю квартиру! Что о нас подумает подполковник Чернов?! Смердит, как в дешевой забегаловке!

– Поглядите-ка на эту барыню! – возмутилась мама, замахиваясь на меня жирной лопаткой. – Твоя прабабка блокаду Ленинграда пережила! Люди хлебные корки сушили! А ей котлеты, видите ли, воняют!

Закатив глаза, я развернулась и направилась в ванную.

Мама, конечно, не унималась – погоняла меня своими нравоучениями до самой двери, а когда я ее закрыла, еще что-то вычитывала, пока я не включила воду. Но к тому моменту, как я вышла, все продукты были уже аккуратно разложены по контейнерам, а квартира сияла чистотой и пахла моющим средством.

– Конфет твоих любимых вафельных с ананасовой начинкой тоже положила, – гордо заявила, застегивая очередную сумку. – А! И селедку с лучком закинула. Пару баночек соленых огурчиков…