Первая неделя: Полина в больнице. Я приезжаю к ней, остаюсь на ночь, играю с Домиником, немного сплю, утром уезжаю.

Неделя вторая: Полину выписываю домой с условием, что мы возьмем медсестру как минимум еще на неделю. Я не задерживаюсь, как только заканчиваю дела, сразу еду домой. Моя секретарша даже пару раз посмеялась, что никогда еще я не ставил таких непосильных задач – уплотнять график настолько сильно.

Неделя третья: нас нет. Есть игрушечные куклы: мама, папа и их ребенок. Но нет семьи. И никогда не было. Я понимаю это, когда в очередной раз вижу пустой взгляд Полины, которым она смотрит словно сквозь меня. У нее так много любви, когда рядом Доминик, что иногда я боюсь обжечься этим теплом, но стоит сыну уснуть, а нам случайно столкнуться на лестнице или в гостиной – и в ее глазах нет ничего. Пусто, холодно, безразлично.

И еще где-то на заднем фоне есть Ирина. Она изредка пишет и звонит, я не отвечаю. Мы сталкиваемся на паре мероприятий, где приходится изображать славного парня и даже позволить фотографам отснять с нами целый фотосет, потому что мы типа гребаные меценаты и прочая херня.

Неделя четвертая: выхожу с работы часов в девять вечера, уставший, с такой головной болью, что зубы выламывает из десен - и натыкаюсь на секретаршу, которая со счастливым видом тискает плюшевую игрушку. Кажется, она пару месяцев назад рассталась со своим молодым человеком и он, видимо, реализует план возвращения.

— Адам Александрович, - окрикивает она, зачем-то показывая мне большую кучерявую овечку бежевого цвета. – Последнюю забрала!

Понятия не имею, что бы это могло значить, но, наверное, есть причина, раз моя умница-секретарша вдруг хвастается детскими игрушками.

— Это Шиппи, как у Птицы Додо, - говорит она, и улыбка постепенно сползает с ее лица, оставляя недоумение.

Птица Додо – так Полина называет Доминика. Но причем тут плюшевая овца?

Секретарша берет планшет, листает что-то и протягивает мне. Это страница в инстаграмм – я терпеть не могу социальные сети, и меня нет ни в одной из них. Когда у тебя, мягко говоря, не сложилось с фасадом, не очень хочется лепить селфи на фоне небоскребов и тропиков. Но это красиво оформленная страница «Гнездо Птицы Додо». И вся она посвящена моему сыну: куча забавных фото с прогулок, с его сна, рядом с сидящим около коляски грустным Ватсоном. Изредка я вижу ту самую игрушку, которой хвастала моя секретарша, только овечка моего сына теплого карамельно-сливочного оттенка. И везде заметки Полины: целые маленькие истории под фотографиями, на русском и английском. И тысячи подписчиков, которые комментируют их на разных языках.

— Ваш сын – новая знаменитость, - несмело улыбается секретарша.

Я рассеянно киваю, запоминаю страницу и возвращаю планшет.

В машине нахожу ее снова, открываю наугад одну из фотографий. Это история о прогулке в кошачью страну, и на снимке Доминик в смешной шапке с ушками. Полина приукрашивает, создает вымышленной мир, в котором я смутно узнаю очертания нашего дома и рощи поблизости. Еще есть рассказ про большое плаванье, про первый дождь и ночное путешествие на луну. Здесь целая красочная вселенная, и даже я, сухой чурбан, не могу сдержать улыбку, когда с фотографии на меня смотрит мой совершенно забавный, даже когда просто спит, Доминик.

Под снимком с его смешной и еще очень неясной улыбкой только пара строчек: «Такой же красивый улыбашка, как папа».

И эти несколько слов на хрен выносят мне мозг.

Что с нами происходит, Полина?

Я снова и снова перечитываю короткую заметку, как будто это не просто запись под фото, а евангелие от Полины, но с моими глазами все в порядке – она действительно это написала. Красивый улыбашка. Разве женщина, которая любит своего ребенка настолько сильно, что полностью в нем растворилась, будет сравнивать его с человеком, который ей глубоко противен?