Понятное дело. Взоры присутствующих обратились к Мардж, которая изображала из себя полнейшую невозмутимость. Только легкая напряженность в застывшей фигуре выдавало радостное волнение.

Жалела ли я о том, что не нахожусь на её месте? Вряд ли.

Трудно быть частью семьи, традиции которой вызывают возмущение, гнев и отвращение. Где все смотрят на тебя со снисхождением и насмешкой лишь потому, что ты не желаешь окрашивать руки чужой кровью и становится частью общего дела.

Не то, чтобы мне желали смерти. Просто делали вид, что меня не существует ‒ не самое приятное ощущение, если честно. И все потому, что новый глава установил свои правила, и не многим отважным приходило в голову открыто оспаривать их. Немногим живым.

‒ Марджори, дорогая, ты бесценное сокровище в нашей семье! ‒ продолжал заливаться соловьем Моро. ‒ Поэтому рад тебе сообщить, что за твои услуги заплачены весьма неплохие деньги!

И вот тут по лицу кузины скользнула тень, а в зале повисло легкое напряжение.

‒ Да, в казну клана поступил огромный взнос! ‒ самодовольно блеснул топазовым перстнем глава. ‒ Проще сказать, твои умения выкупили во временное пользование.

Я затаила дыхание.

Мардж посерела в лице и оглянулась.

‒ Ты недовольна. Моя дорогая девочка? ‒ в голосе Моро засквозил холод.

Попробуй еще не угоди излишними телодвижениями ‒ будешь подбирать с пола собственные внутренности, как случилось в прошлый раз.

Но стоит ли ворошить былое!

И без отвратительных воспоминаний желчь стала рваться наружу.

О, Мардж! Я так умоляла тебя не блистать излишне всеми гранями своих талантов, но ты меня не послушала, заявив, что мои сомнения ‒ проявление слабости.

Сестру, с которой мы бок о бок жили и тренировались в лагере для клинков, я вряд ли теперь больше увижу.

 Ее продали в услужение неизвестно кому ‒ считай в рабство. Так скоро, что она даже не успела насладиться своим новым положением как следует.

Отказ от назначения ‒ означает смерть.

В зале висела напряженная тишина.

‒ Я… ‒ Мардж запнулась на полуслове, явно расстроенная произошедшим. ‒ Повинуюсь, мой ард!

На абсолютно каменном лице девушки губы растянулись в подобии улыбки, делая лицо похожим на маску лицедея. Её подбородок склонился к груди.

‒ Вот и славно! ‒ удовлетворенно кивнул Моро. ‒ После праздника, тебя сопроводят до нового места служения.

‒ Разве традиции клана предполагают продажу сородичей? ‒ неожиданно подал голос Прасо.

Наверное, это его последнее заседание на сборе. В глухой тишине зала одинокие пылинки кружились в луче света, падающим с потолка.

‒ Это не продажа! ‒ улыбка главы подобно оскалу удава. ‒ Она отработает положенный по договору срок и вернется к семье.

‒ И каков же это срок? ‒ седая бровь старика подалась вверх. ‒ И разве договор в нашем клане не скрепляют кровью?

‒ Я скрепил тот договор своей кровью! ‒ в голосе Моро сквозит угроза.

‒ За работу Марджори?

‒ Прасо! ‒ глава больше не улыбался, он запустил пальцы в широкие полы мантии на груди, поигрывая затейливой серебряной цепочкой. ‒ Видимо, ты устал, и тебе пора покинуть это кресло старейшины?

Никто не стал поддерживать бывшего главу клана, хоть возмущенным шепотком и наполнился весь зал.

‒ Что же! ‒ Прасо встал со своего места, опираясь сухопарыми и узловатыми ладонями в отполированную столешницу. ‒ Тогда, я полагаю, мне больше здесь делать нечего.

В полной тишине бывший глава клана покинул залу.

Моро только переглянулся с Гакрасом ‒ своей правой рукой и ушами. Вот уж, поистине существо мерзкое и неприятное. Когда-то мы с Мардж дали ему кличку Крыса. По сути своей, он и был крысой, прочем, и воняло от него так же.