В зале так и висела тишина, никто не стал перечить главе и вступаться за Прасо. Молчала и я, потому что даже не знала, какие слова подобрать в такой ситуации. И без того, я словно натянутая струна, дергалась от каждого шороха, а моё положение не придавало ни веса моим словам, ни ценности моей жизни. Да и что тут скажешь, когда история всего клана с его законами менялась по воле чужака.

‒ Надеюсь, Мардж, ты хорошая девочка, и все понимаешь? ‒ обратился Моро к девушке, с которой я дружила все свое детство.

‒ Да, мой ард! ‒ кузина покорно склонила голову.

‒ Вот и хорошо! ‒ змеиные глаза Моро сощурились. ‒ Не стоит омрачать сегодня такой знаменательный день вступления в ряды клинков самых юных представителей клана.

О, да!

Знаменательное событие. Праздник. Но только в начале.

Эйфория от вступления во взрослую жизнь быстро сменяется ужасом холодных ночей, голодом и побоями.

А как еще тренировать воина клана Грассо?                             

Так начинается взросление каждого из нас. В двенадцать лет мы практически отлучены от семьи, растем и живем в условиях дикой местности под открытым небом. Естественно, до этого нас тренируют дома, но после вступления в ряды клинков ‒ начинается попросту муштра.

В памяти всплыл холодный осенний вечер, дождь и злобный голос Крысы…

Нет!

Не желаю больше здесь оставаться. Никогда.

Вдохновленная отвратительными воспоминаниями, я сделала пару осторожных шагов в направлении высившейся фигуры Моро.

‒ Мой ард, выслушай! ‒ на секунду голос все-таки дрогнул, да и я внутренне дрожала как осиновый лист, опасаясь, что со стороны мои движения выглядят вызывающими.

‒ Ты о чем-то хотела попросить, дитя моё? – от этих слов качнуло, как от удара, отчего я внезапно уткнулась носом в расшитую серебром мантию магистра.

Память наглухо укрыла от меня нетвердые шаги, которые вывели в самый центр залы. Горло сдавило невидимой рукой страха, всё тело прошиб холодный липкий пот. Руки, ноги и язык стали совсем деревянными.

Не сейчас, взмолилась я, подавляя дикое желание развернуться и бежать со всех ног! Только не сейчас. Пусть Кронос Великий поможет мне, пожалуйста! Всего-то доля секунды, а. кажется, целая вечность. И вот – я стою на коленях перед главой клана Грассо со смиренно склоненной головой.

‒ Я! – мой голос не дрожит, не дрожит. – Джай Ланнан – младшая ветвь семьи Грассо, дочь Лукаса Ланнана, пришла к тебе, сильнейший, с просьбой отпустить меня!

Голова всё ещё склонена, но всем своим обострившимся чутьём ощущаю, как резко вдохнул в себя воздух Моро. Как по залу прокатился шепот возмущения.

‒ Встань и подними глаза, дитя! – в голосе сильнейшего слышится ярость, но он сдерживается, или его сдерживает, нашептывающий что-то на ухо, Гакрас.

Маленькие черные глаза и подвижный нос, и правда, придавал ему сходство с крысой. Из-за этого вместе с Мардж мы смеялись за его спиной, наверное, для того, чтобы не умереть от страха, представ перед самим мерзким крысом.

От его славы разило трупным холодом и гнилью. В клане Гакраса не любили за вездесущесть и подобострастие, но лучшего убийцы было не сыскать. Его умение скрывало много тайн, его знания в искусстве умерщвления были воистину бесценны.

Но моя ненависть по отношению к его подлости не шла ни в какое сравнение с неприязнью, что вызывала его подобострастная ухмылка.

Ни жива ни мертва, я подняла голову и выпрямила спину – нечего показывать слабость и страх, пусть они и есть во мне – встала, гордо потянувшись лицом к холодному монолиту по имени Моро Грассо.

Сам ард, как и положено, одет во все черное, но от старейшин его отличает серебряное шитье на камзоле – у старейшин узоры вышиты золотом. Глава клана не был бы самим собой, если бы не показал свое превосходство над ними – в разветвлённые орнаменты вплетены блеск изумрудных камней и желтых топазов.