- Я должна с кем-то… - не смогла закончить вопрос, закашлялась, стараясь выдавить из лёгких сухую горечь, которой я сполна глотнула в разговоре с Леонардом. Жрец меня понял, коснулся плеча:
- Не обязательно. Но соприкосновение с другим мужчиной должно быть легко истрактовано как измена. Рукопожатие не спасет тебя, Тэниль, но поцелуя хватит.
- Но что будет потом? Даже если я поцелую какого-то незнакомца? - спросила, шаря глазами по старым темно-серым плитам в полутьме зала. На стенах отражались отблески воды в спящем фонтане.
На самом деле я не хотела знать, что будет дальше. Мне казалось, что моя жизнь окончена уже сейчас, а после будет лишь агония. Несмотря на то, что мне едва исполнилось двадцать два, я уже не верила, что у меня есть будущее. Как я смогу жить без Лео?
Возможно, стоило просто смириться. Принять волю моего короля, покориться его решению и пойти в гарем? Продолжить работу на благо Алканора, если муж - уже бывший муж - как же теперь мне называть его? - действительно придумает для меня должность. Я могла бы ждать днями напролет его визит, смотреть на то, как он правит вместе с новой королевой, танцует с ней на балах, представляет ее гостям. Она несомненно родит ему наследника, а я издалека буду наблюдать как Леонард нянчится с желанным сыном, называет его принцем, и представлять, что это мог быть мой сын, если бы природа была милосерднее.
Сжала руки в кулаки и подняла голову. Сквозняк погладил мое лицо, похолодил две мокрые дорожки на щеках.
- Тебя прогонят, - произнес Дамас.
И эта фраза наполнила меня силой. Не стану его рабыней, не позволю больше втаптывать себя в грязь. Я рождена была на Вольном Хребте, я горная рысь, а не глупая овца!
Полузверь продолжал:
- Для гарема ты не подойдёшь, в жены тоже, казнить бывшую королеву не принято по законам Алканора. Бывшие правители караются изгнанием и забвением. Ты сможешь уйти и быть свободной, если, конечно…
- Что? - замерла, ощутив как сердце рухнуло вниз, зацепилось за лёгкие и заставило их сжаться. В голове уже выстроился план. Слушая мерную мурлыкающую речь жреца, я уже планировала как передо мной откроют ворота и будут провожать презирающими взглядами, когда внезапно всплыло "но".
- По обычаям Алканора, - вкрадчиво произнес Дамас. - Если обесчестивший женщину мужчина решит взять ее в жены - любое наказание с нее будет снято.
- Нет-нет, - я взмахнула руками и поднялась на ноги. - Мне не нужен новый муж. Я больше никогда не выйду замуж. Мне казалось, что это будет совсем иначе, но реальность стала для меня слишком страшной сказкой. Я уйду из Алканора, забуду, что была женой и королевой. Спасибо тебе за совет. За все советы, мудрый Дамас.
Мужчина смотрел на меня с грустью. В его кошачьих глазах эмоции читались очень плохо, звериное лицо не отличалось такой подвижной мимикой как у ларки, но я ощущала его сострадание. Не скользкую жалость, а смесь горькой грусти и понимания. Он сжал пальцы на моем плече, затем убрал ладонь и кивнул.
- Как знаешь, дикая кошка, воля твоя. Тогда последний совет от меня: когда найдешь мужчину, поцелуй его и возьми что-то из личных вещей, чтобы впитать в свое тело побольше его энергии.
Я попрощалась и скорее вышла из храма. Старалась глубоко не дышать, боялась, что могу случайно выдохнуть решимость, поселившуюся где-то за солнечным сплетением. Оглянувшись, накинула на голову капюшон и пошла в сторону нижнего города.
3. 3
С наступлением сумерек город казался черным. Особенно здесь внизу. Каналы тут были шире, чем в верхнем городе. В некоторых местах они образовывали целые искусственные озера. Огненные карпы разных цветов - от медово-золотистого до бордового - плавали по водоёмам. Кроме этих огромных рыбин, что в Антиолате считались посланниками бога Антео, плескались в каналах и озёрах другие жители. Выпрыгивали в воздух и пролетали над прозрачной гладью крылатые летяги, и на их чешуе отражался желтый свет уличных фонарей. Прилипалы жались к камням и виляя темными хвостами ползали у стен и пола, выискивая что-то ртом-присоской. Были и другие рыбы, разные - маленькие и большие, яркие и невзрачные. Носились по огромному аквариуму, коим им служил целый город.