Шай красноречиво глянул на её руки — изящные, с длинными тонкими пальцами, подходящими не садовнице, но скорее музыкантше какой-нибудь. Маги в целом не так чтобы любители ручного труда, но Эрин, судя по её рукам, вряд ли держала в них что-то тяжелее серебряной вилки.

Ну или кривого шафрийского ножа, да.

— Сама бы ты померла от воспаления легких в середине зимы, — обрадовал её Шай. — Сразу после того, как из решета, что было вместо крыши, посыпал бы мерзкий синтарийский снег. Хотя это и снегом-то не назвать…

— Боёвка и её самомнение, — хмыкнула Эрин, закатив глаза. Сделала шаг, вдруг оказываясь как-то уж слишком близко, прищурилась немного, будто не очень хорошо видела. — Я думала, мы уже выяснили, что у меня неплохо с выживанием… лорд Маклелан. Или вы предпочитаете «херг Ларт»?

Шай выразительно поморщился — он-то, естественно, предпочитает просто по имени.

— Если тебе так интересно, в документах указана двойная фамилия. Но учти, угроза клюнуть в лоб всё ещё в силе… Ладно, чем занимаешься?

— Работаю, очевидно, — поведала Эрин чуть едким тоном. И тут же с каким-то странным вызовом прибавила: — Я садовница. Впрочем, вы даже прознали, какие пироги я люблю, что вам моя скромная профессия, верно?

— Здорово, — Шай сделал вид, будто не слышал последней фразы. — А я бурелов, так что мы вроде как в одной команде.

— Да уж догадалась… Милорд, чтоб вы знали — погода говно, — Эрин скривилась, глянул на небо, натянула рукава своего свитерка до кончиков пальцев. — Не пора ли заняться делом?

Шай, привычный к таким шпилькам, лишь рассмеялся.

— Моя б воля — тут бы целыми днями палило солнце, однако это уничтожит всю экосистему. Не будь ты такой врединой, непременно заметила бы, что за несколько лет здешний климат изменился в сторону менее влажного. Потому как я его меняю, но понемногу — так, чтобы никого и ничего при этом не угробить. Разве у тебя с твоими цветочками не так?

— Ну да, похоже, — вынуждена была признать Эрин. Снова перевела взгляд на кустик, уже не такой чахлый. Прибавила несколько отстраненно: — Они говорят со мной. Шепчут, иногда кричат, просят помочь или наоборот — чтобы их оставили в покое. Я слушаю. А вы слушаете свои ветра?

— Не слушаю. Не совсем, — помедлив, отозвался Шай. — Скорее… чувствую, осязаю. Как часть своего нутра, или, может, как продолжение своего тела. Как ещё одну пару крыльев.

Обычно он не был склонен откровенничать с едва знакомыми девушками — даже если они очаровательно ершистые, слегка ненормальные и преступно симпатичные. Но тут что-то — не то собственная дурь в башке, не то звериная интуиция грифона — подсказывало: это правильные слова, они найдут цель и помогут подобраться немного ближе…

Кто бы ещё объяснил, зачем вообще ему это надо.

— Поздно уже, — выдал он — тоже невесть зачем. — Заканчивай с кустиками, ужинать пойдём.

— Что у твоей светлости за нездоровое желание меня закормить?

— Очень даже здоровое желание, — возразил Шай. И, стянув с себя куртку, набросил ту на плечи Эрин. — Закормить и заодевать. Куда вот ты выперлась на сквозняк в тощем свитерке?

— Ну знаешь ли… — заворчала было та, насупившись.

— Не знаю и знать не хочу. Закругляйся.

— Боёвка, — Эрин снова закатила глаза. Про самомнение, однако, говорить не стала. Отказываться тоже — махнула кому-то, поплотнее закуталась в куртку. — Ну пойдём. Всё равно смена два часа назад закончилась.

— Два часа? — неверяще переспросил Шай. В Эрмегаре полно трудоголиков, он и сам поначалу впахивал по восемнадцать часов в сутки, но…

Но.

— А что, мне есть к кому спешить, по-твоему?