- Может ли лекарь войти и осмотреть вашу ногу, миледи? - спросила Лана, не поднимая глаз.

Я поджала ноги к себе, обтягивая подол рубашки, и осторожно выставила вперед поврежденную ступню. Лодыжка распухла и покраснела, но истинным зрением серьезных повреждений не заметила. Если бы была в Авароне, нога пришла бы в норму по щелчку пальцев. Но учитывая, что здесь магия под запретом, а на восходе вновь предстоит шествие к Съаксу, поняла, что следует довериться местному лекарю.

- Конечно, он может войти, - сказала я Лане, которая ожидала моего ответа в книксене.

Прежде чем впустить лекаря, меня укутали в несколько покрывал, замотав чуть не до бровей, так, что открытыми остались лишь злополучная лодыжка и кисти рук.

Лекарь, который оказался высоким сухощавым мужчиной с вытянутым, чуть лошадиным лицом, бегло осмотрел лодыжку и важно изрек:

- Вывих.

Я сдержанно кивнула, чуть было не сообщив, что итак знаю, что вывих, когда Рамина вышла вперед и, присев, затараторила:

-  Для нас нет ничего важнее, чем здоровье миледи. Здоровье миледи - это благоденствие всей Черной Пустоши. Немедленно и как можно быстрее поставьте нашу леди на ноги, а не то...

Я поморщилась, но к счастью, мистрис Одли быстро отправила Рамину за спину, наградив таким взглядом, что та осеклась на полуслове.

Тоном истинной скорбящей со Смутного переулка Аварона мистрис Одли произнесла:

- Можно ли спасти миледи, господин Вискольд?

Лекарь вскинул брови и с плохо скрываемым превосходством в голосе процедил:

- Я постараюсь сделать все от меня зависящее...

Я закатила глаза, а камеристки забегали вокруг, ахая и причитая, выполняя наказы лекаря - открыть окно и впустить свежий воздух в опочивальню, зажечь благовонные курильницы с ароматом лаванды и иланг-иланга, чтобы очистить пространство, а также разбрызгать в воздухе несколько капель розового эфирного масла.

После таких советов по лечению вывихнутой лодыжки я ожидала от лекаря чего угодно. Но, к моему облегчению, он споро наложил компресс, который на глазах снял отек и насухо растер ногу фланелевой тряпицей, щедро посыпанной голубоватой пудрой.

Когда я осторожно пошевелила пальцами, брови подскочили на лоб от удивления, если бы не видела манипуляций лекаря, решила бы, что меня вылечили магией.

Господин Вискольд по-мальчишески подмигнул мне и прошептал:

- Вся эта суета для этих ваших наседок, миледи. Женщины Черной Пустоши суеверны, им нужна особая атмосфера, чтобы преподнести чудо.

Я понимающе улыбнулась лекарю и, прежде, чем он покинул мои покои, попросила:

- Теперь вам следует оказать всю посильную помощь несчастному арестованному магу, господин Вискольд.

Брови лекаря тут же сошлись на переносице, он процедил:

- Магу, миледи? Ни за что.

- Вы спорите со мной, милорд? - уточнила я.

- Нет, что вы, - тут же замешкался господин Вискольд, - просто не понимаю вашего великодушия. Действия этого, как вы выразились, несчастного, едва не стоили жизней всем нам, а вы ратуете за его лечение? Должно быть, я вас не так понял.

- Вы правильно меня поняли, господин Вискольд, - отчеканила я. - И это не ратование, а приказ. Думаю, вы знаете разницу. Я лично проверю состояние арестованного завтра и, если замечу, что вы сделали не все возможное, сообщу об этом своему будущему мужу.

- Его высочество не осудит меня за то, что отказался лечить мага, - оторопело хлопая глазами, сказал лекарь.

- Но когда узнает, что вы не выполнили приказ его невесты, вряд ли будет доволен, - с нажимом сказала я.

После этих слов лекарь, склонившись в поклоне, произнес: