Но шаг был сделан, единственное, что хоть немного спасало, – широкий и длинный подол, отлично скрывающий ноги. Так что позорная попытка бегства не так бросалась в глаза.

Я видела, как идеально тонкая бровь Гувиты удивлённо поползла вверх, как мужские руки с силой сжали подлокотники кресла.

Вот же репей змеючий! Ну вот за каким хересом я вам понадобилась?!

На лицо блондина я смотреть больше не решалась. Мне и так было нелегко сделать вид, словно ничего не произошло, и чинно переставлять подрагивающие ноги.

Ощущение, словно я вхожу в клетку к хищнику, росло с каждым мигом до колючих мурашек на коже и судорожного сердцебиения.

Но я упорно шла вперёд. Сосредоточившись на проклятом подносе, который нужно удерживать ровно, чтобы пустые бокалы не елозили по гладкой поверхности туда-сюда и не сталкивались, на весь зал трезвоня маленькими колокольчиками.

Жаль, что выровнять сердцебиение не получилось, оно грохотало так, что отдавало в ушах. Не удивлюсь, если его слышала не только я. Иначе чего блондин так оскалился, словно кот, увидевший жирную мышь, прямиком бегущую к нему в лапы?

Я и чувствовала себя в тот момент загнанной в угол мышью. Очень злой мышью. Не люблю, когда загоняют в угол, я зверею.

Раньше мне всегда с лёгкостью удавалось избегать таких ситуаций, но это было там, на Земле, в прошлой жизни, где я имела право на слово и защиту.

Здесь такой роскоши у меня не было. Любое неосторожное слово, любой импульсивный поступок может стать для меня началом конца.

Я и пискнуть не успею, как меня проглотят, даже глазом не моргнув.

Эта мощь самоуверенности и властности буквально окутывала со всех сторон, становясь тяжелее с каждым шагом. Инстинкты дурниной орали: «Не подходи, убьёт!»

Интуицию я привыкла слушать, не стала подходить совсем уж близко. Остановилась, не дойдя пару шагов до вальяжно рассевшегося в кресле мужчины.

Остальные представители местного сильного пола, кто не был занят воркованием с выбранными девами, молчаливо стояли рядом и с не меньшим интересом следили за моим передвижением.

Вот только их взгляды меня не особо волновали, их интерес был поверхностным, не таким плотоядно-хищным, как у блондина.

Казалось, он отслеживает каждое мое движение, каждый вздох и взмах ресниц. Жутковатое ощущение, так на меня ещё никто никогда не смотрел.

– Ближе!                                                                                                                                                            

Резкий приказ, пропитанный недовольством, хлестнул по натянутым нервам, смешивая бурлящие эмоции во взрывоопасный коктейль.

Воздух вокруг ещё больше уплотнился, и на плечи опять опустилась странная тяжесть, как тогда, когда психанул главный асшес по имени Деркейн.

Да, этот блондин определённо был тем самым Деркейном. Нужно быть совсем глухой, чтобы не узнать его голос. Тягуче властный, пробирающий до мурашек, очень запоминающийся, как и взгляд, опасно острый и холодный.

Несмотря на весь плескавшийся там интерес, не было там даже намёка на более привычное, по-человечески мужское, когда мужчина воспринимает[n1]  женщину как равную партнёршу не только в сексе, но и в жизни, уважая её право выбора.

Этого всего не было, лишь что-то пугающе дикое, уверенное в своём праве.

Ощущение, мягко говоря, неприятное, а вкупе с остальными бурлящими внутри эмоциями все смешивалось во взрывоопасный коктейль.

Ну не привыкла я, чтобы меня так нагло рассматривали, словно прицениваясь. Но то я, а здешним девицам такое внимание наверняка только бы польстило.