— Ты дала мне свое согласие, вместе со мной написала заявление, и присутствовала там, когда я договаривался про дату. А теперь что? Испугалась и в кусты?

— Какие кусты, Матвей? — хочу слезть с этого стола, но он не позволяет. Упрямый. — Я просто не могу понять: зачем ты это делаешь?

— Что делаю? — вроде не понимает он. Прикидывается что ли?

— Женишься! — злюсь еще больше. Меня перестает волновать его энергетика и то, что он меня привлекает, и злюсь. — Ладно я в ловушке, мне двадцать лет, в мои планы точно не входило все это, но тебе какой смысл связывать себя узами брака?

7. 6.

— Мне не совсем понятно, к чему этот вопрос? — брови Матвея слегка выгибаются, а ладони замирают на моих бедрах.

— Может, потому, что я хочу знать ответ? — не уступаю, хотя мне кажется, что я в секунде от того, чтобы расплакаться. Сама не знаю: почему?

В подсобке становится еще более душно, чем было пять минут назад. Я чувствую себя глупо, но вопросы так и вертятся у меня в голове, сражаясь не на жизнь, а на смерть за то, кто из них будет задан первым.

— Почему тебе так нужен этот ребенок? Может тебе… может тебе наследник нужен?

Знаю, это глупо, но откуда мне знать, что в голове у этих богатых людей? Просто, если так посмотреть, то здесь явно все сходится к ребенку, значит дело только в нем? А я?

Это как покупаешь что-то по акции, а тебе дают еще в подарок какую-то ерунду, которая никогда не пригодится и потом валяется по дому до тех пор, пока окончательно не надоест и ты ее не выбрасываешь.

— Что? — Сокольский прыскает от смеха, а у меня по коже разбегаются мурашки. — Ты в своем уме? Какой еще наследник, Маша?

— Хватит ржать. Лучше ответь честно.

Он еще больше заходится от смеха, даже в глазах появляются слезы. Засранец.

— Боже, я даже не думал, что с тобой так весело. Наследник! — продолжает хохотать он. — Ну ты и сказанула, я просто в шоке от твоих идей.

Громкий смех Матвея в какой-то момент обрывает что-то во мне. Нет, мне не стыдно уже, мне как-то…

Не контролируя себя, толкаю его и хочу уйти отсюда. Достало уже все, я скоро засвечусь огнем от того гнева, который ощущаю внутри.

Воспользовавшись тем, что мой несостоявшейся жених лопается от смеха от моего предположения, делаю шаг в сторону дверей, с одной лишь целью — выйти отсюда и больше никогда не возвращаться.

Мне обидно и местами даже больно. Понимаю, что я многого не понимаю, от того на самом деле и больно.

— Маш, ну стой. Куда ты? — сильные руки обхватывают меня, а затем разворачивают к нему лицом.

— Я ухожу. Отпусти меня.

— Мне кажется мы еще не договорили.

— А мне так не кажется, тебе вполне весело одному, — толкаю его в грудь и только хочу сделать шаг в сторону, как Матвей ловит меня обратно, и делает немыслимое: впивается в мои губы своими.

От неожиданности резко открываю рот, а он только этим и пользуется — просовывает свой горячий язык мне в рот, овладевая пространством.

Господи! У меня дыхание перехватывает, а ноги слабеют. Не знаю, то ли это гормоны, то ли я уже окончательно с ума сошла, но мне это начинает нравится. Как тогда, когда он поцеловал меня впервые. Забыть тот момент невозможно, а этот, кажется еще слаще.

Матвей прижимает меня к себе сильнее, заставляя задыхаться, но я не жалуюсь, потому что наслаждаюсь каждой секундой. Он так целуется, так пахнет. Крышу сносит окончательно.

Одна его ладонь ложится на мою ягодицу, а вторая — на затылок, и возбуждение так явно ощущается сначала во мне, а потом и в воздухе, что я уже забыла, что хотела вообще отсюда выйти.

— Сладкая такая, как мед, — шепчет Матвей, и слегка прикусывает мою нижнюю губу.