— Я была занята, — немного подумав, отвечает Маша и я знаю, что она лжет. — Что-то срочное?

— Срочное? — делаю шаг к ней, но моя невеста почему-то вжимается спиной в стеллаж, словно боится меня. — Когда твой жених звонит, трубку надо брать только когда что-то срочное?

Маша несколько раз моргает, будто не верит, что это все на самом деле.

— Я же сказала…

— Что была занята. Я помню, — намеренно перебиваю ее. Несколько раз мотаю головой, а затем, не знаю, что за сила во мне просыпается: ставлю руки по обе стороны от ее головы, заключая Машу в ловушку. — И чем же, позволь спросить, ты была так занята?

6. 5.

Мария

Он практически загнал меня в ловушку, и хоть мне это не нравится, особо печальной я себя в этот момент не ощущаю.

Матвея запах, как и его близость, действуют на меня, как в ту единственную ночь, когда я позволила ему ко мне прикоснуться и стать моим первым мужчиной.

Почему именно ему? До сих пор не могу ответить себе на этот вопрос. Только с ним у меня вибрировало в груди, только с Матвеем мне хотелось себя отпустить и быть просто девушкой, от которой ничего не ждут. Ее просто хотят.

Глупо, я знаю. Но родители с детства вбивали, что нужно быть прилежной, нужно быть умничкой — и все в жизни получится. И я свято в это верила, пока в семнадцать лет не поступила в университет.

Вот тогда, посмотрев на лица своих родных, я поняла, что их разочаровала. Мама с папой возложили на меня надежды, а я их не оправдала. Ужасно стыдно было. До сих пор мурашки по коже бегут, как вспоминаю тот тихий скандал, который был еще хуже, чем если бы они на меня кричали и вымещали свое разочарование.

Матвею же абсолютно было все равно на мой диплом, и в целом, на мои успехи. Ему понравилась просто официантка Маша и брал, что хотел.

Может, это и глупо, но мне достаточно было просто смотреть и изредка посылать улыбки, чтобы влюбиться, а та ночь меня добила, а затем, перевернула мой мир. А эта свадьба — и подавно.

Выйти за него замуж просто нереально. Розыгрышем попахивает.

— Так чем занята была, Маш? — повторяет свой вопрос Матвей, и мое тело натягивается как струна.

Что на него нашло сегодня?

— Я была целый день на занятиях, а сейчас у меня работа, — отчасти это правда. — Сейчас пошли зачеты и контрольные, и если я хочу попасть на хорошую практику, мне придется много учиться. К тому же, телефон в беззвучном режиме пробыл весь день.

Сокольский кивает каждому моему слову, и становится так близко, что между нашими губами остается пару миллиметров.

Ух, мамочки. Почему с ним так тяжело держать себя в руках? Я так хочу его поцеловать, сама не понимаю, как получается не потянуться ближе.

Нет Маша! Нет — и точка! Не надо ему показывать, что он мне небезразличен. Это все только усложнит.

— Это все очень интересно, но на отмазку не тянет. Прости, — выдыхает он, пожирая меня глазами.

В этот раз он ничего не пил, по крайней мере, от него пахнет только кофе, тогда что же это? Мы сейчас одни, а он так вошел в роль моего жениха, что становится страшно.

— Но у нас же вроде как договоренность, разве нет? Мы должны быть на связи, а с учетом того, что ты станешь моей женой уже на следующей неделе, было бы неплохо, если бы ты выходила на связь.

Он так смотрит. Так говорит. Мое тело от этой близости будто гореть начинает. Клянусь, я никогда такого не ощущала, хоть, скажем так, мужским вниманием не обделена. Конечно, у меня до него ничего серьезного не было, но уехав из дома родителей, на свидания я-таки ходила. Пару раз.

Но меня все же сбивает вот это: «У нас договоренность».