Сэм осторожно пошел вперед, нащупывая дорогу руками, и очутился у лестницы. Он опасливо поднялся по ней и нащупал справа и слева от себя две двери.

Комната справа оказалась пустой, но в левой стояла кровать. Однако кровать эта была доведена до такого элементарного состояния, что он решил не тревожить ее останки и попытать счастья внизу. Доска снаружи предупреждала: «Сдается внаем. Со всей мебелью», а это намекало на гипотетический диван в гостиной. Он вышел на площадку и начал спускаться.

В момент, когда он начал спуск, все внизу было погружено в полную тьму. Но внезапно тьму эту пронзил лучик света – возможно, испускаемый электрическим фонариком. Он неуверенно шарил по сторонам, словно тот, кто держал фонарик, находился во власти какого-то бурного чувства.

Сэм тоже уже находился во власти бурного чувства. Он остановился и затаил дыхание. Несколько секунд царила полная тишина. Затем он снова задышал.

Полностью контролировать дыхательный аппарат не так-то просто. Певцы тратят годы и годы на приобретение такого контроля. Сноровка же Сэма в этом отношении была самой зачаточной. Он намеревался выпустить запас воздуха из легких осторожно и бесшумно, а затем возобновить его таким же манером. Вместо этого у него вырвался вой, такой громкий и заунывный, что ему самому стало жутко. Какая-то помесь фырканья и стона, и она отдалась эхом в пустом доме, точно голос из могилы.

Сэм почувствовал, что это конец. Затаиваться дольше не имело смысла. Тупо негодуя на проклятие, которое преследовало его, начиная с вечера, он стоял, ожидая неизбежного оклика снизу.

Но оклика не последовало. Вместо него раздался быстрый топот, а затем царапанье и шорох. Человек с фонариком быстро удалился через открытое окно.

Сэм в недоумении постоял еще немного. Затем ему в голову пришло логичное объяснение: там внизу светил не сторож, а такой же незаконный посетитель, как он сам. Придя к этому выводу, он не стал тратить времени на дальнейшие размышления. У него отчаянно слипались глаза, и строить предположения относительно личностей ночных взломщиков у него никакого желания не было. Его ум был занят исключительно вопросом, найдется ли в гостиной диван или не найдется.

Диван нашелся, и к тому же достаточно удобный. Сэм достиг той стадии, когда сладко уснул бы и на гвоздях, и этот диван показался ему не менее заманчивым, чем любая новейшая кровать с любыми новейшими пружинными и сеточными матрасами. Он лег, и сон накатился на него как целительная волна.

Когда он проснулся, утро было в разгаре. По полу разливались лужицы солнечного света, а снаружи доносилось бодрое погромыхивание тележки. С трудом поднявшись со своего ложа, он обнаружил, что у него сводит шею и чувствует он себя полузадушенным – вполне нормальное состояние человека, который провел ночь в заброшенном доме в комнате с закрытыми окнами. Даже больше, чем горячей ванны и бритья, он жаждал свежего воздуха. По коридору он прошел к окну, через которое проник сюда. За окном виднелся уголок сада, Сэм вылез наружу и вздохнул полной грудью.

Ночной дождь омыл и освежил мир. В солнечных лучах лохматая трава посверкивала алмазами, на деревьях пели птицы. Сэм стоял, впивая сладость всего этого и с каждой минутой чувствуя себя все лучше и лучше.

Затем, проделав гимнастические упражнения с наклонами и потягиванием, которые замечательно облегчают последствия тяжелой ночи, он неторопливо пошел по садовой дорожке, мечтая каким-то волшебным образом в самом недалеком будущем войти в соприкосновение со скромным завтраком.