— Какого хрена ты делаешь?!

В столовой резко стало тише. Начали вытягиваться заинтересованные лица, кто-то даже привставал из-за столов.

Мэри сидела в прострации, разинув рот от шока, тупо уставившись перед собой, а парень за её спиной противно лыбился, как и его дружок.

— Я тебя, урод, спрашиваю! — Ник поднялся на ватных то ли от злости, то ли от волнения ногах и вперил в него взгляд. Студент особо ничем не выделялся, даже телосложением не вышел, от Николаса недалеко ушёл и дружок его такой же.

— Эксперимент. Может она всё же нормальная, раз способна с кем-то общаться, а? Мэ-э-эри, — противно потянул он, глядя девушке в затылок.

Николас перебрал весь мат в голове, прежде чем принять единственно правильное решение в такой ситуации — кинуться на уродов, вооружившись уже свободным подносом для еды.

Послышались женские крики со стороны, но Нику было плевать. Он ни за кого не вступался в последние годы никогда, но за Мэри вдруг стало ужасно обидно. Что она им сделала, чтобы пытаться прилюдно унизить в столовой? Какая, к хренам, разница что она не такая, как остальные? Кто вообще дал им право судить и вешать ярлыки?!

Первый удар противник пропустил, получив по самодовольной морде, а затем досталось самому Нику — второй подоспел сбоку, выбивая из лёгких воздух ударом под рёбра. Парня шатнуло в сторону скамейки, на секунду он опёрся на стол, в поле зрения попала вилка и, пьянённый нездоровой яростью, даже потянулся к ней, но его оттащили за шиворот.

— Ник!

— Держи её!

— Пусти меня, кретин! — Николас извивался даже после того, как первый парень врезал ему по челюсти и во рту поселился металлический привкус.

Он не видел перед собой ничего, кроме лица этого идиота и не чувствовал ничего, кроме кипящей злобы. Урод что-то выкрикивал, пока еще один держал Нику руки, а никто даже не пытался их разнять. Судя по женским визгам, Мэри тоже держали.

Как дети могут быть такими жестокими? Как они способны создать настолько злую шутку, что у любого нормально человека вместо желания рассмеяться, возникнет покрутить пальцем у виска и посоветовать лечиться? Но, видимо, Николас ошибся на счёт этой школы и людей, что в ней находятся — ни черта они не добрые. И нормальностью тут даже не пахнет.

— Да вы охренели! Двое на одного!

Откуда-то справа вылетело смазанное цветастое пятно и тяжесть, придавливающая его к полу, исчезла. Довольно большое усилие, рывок и руки Николас освободил, подорвался. Оценивать обстановку не стал — просто разверзнулся и вмазал тому, что держал его.

Ярость никуда не делась, мозги вовсе отключились. Он сам получал удары, наносил их, но боль не трезвила, только распаляла. Николас не чувствовал подобного с той драки, из которой вышел с трещиной в ребре и расхераченной губой. Сломанный нос, который ему вправили позже, был меньшим из зол.

Когда его снова схватили и оттащили, Ник не понимал, сколько прошло времени. Минута или больше. Только осознал, что за капюшон толстовки его держит знакомый учитель Худ, а вокруг собралась чуть ли не вся школа.

— Что вы здесь устроили?!  — сквозь толпу школьников прошёл мистер Коулман, весь покрасневший от возмущения. — Ко мне в кабинет! Все четверо!

— Но сэр... — попыталась пискнуть Мэри. — Они же...

— Пятой сейчас станешь! Не обсуждается! Живо!

Николас сплюнул кровавую слюну в сторону, бросил на оппонента ненавистный взгляд и потащился следом. Потом нахмурился и оглянулся.

У Праздности пострадала рубашка — рукав ему выдрало с мясом, чётко по шву. Он утирал кровь под носом и смотрел прямо перед собой крайне злобно. Ник не знал кажется ему или нет, но глаза демона, не прикрытые очками, чуть ли не светились.