Казалось, даже звяканье приборов о посуду звучало приглушенно в этой давящей атмосфере.

А еще я невольно поймала себя на мысли, что стараюсь растягивать кусочки еды, чтобы беседа со следователем началась как можно позже… хотя ко мне он явно никаких претензий не имел.

— Итак, лорд Кроули, — произнес Дорроти, откладывая свои вилку и нож в сторону. — Думаю, нет смысла тянуть дальше.

— В мыслях не было ничего подобного, — отозвался мужчина. — Задавайте свои вопросы.

— Как будет угодно. Итак, первый — где и когда вы познакомились с лордом де Сентом?

— Больше двадцати лет назад. — Кроули отложил свои приборы в сторону и откинулся на стул, так он казался более расслабленным. — Лорд выступал меценатом по поискам магически талантливых и одаренных сирот, выделял деньги на наше обучение.

— Как любопытно… — протянул Дорроти. — Выходит, вы многим ему обязаны?

Я замерла, с напряженностью вслушиваясь в этот рассказ.

Очередное откровение от Кроули было для меня полной неожиданностью. Неужели выходило, что отец сам вырастил на своей груди “змееныша”?

— Не без этого, — согласился Кроули. — Несомненно, деньги лорда де Сента во многом повлияли на мое становление. Хотя кроме меня в программу были отобраны еще десять мальчиков, но они не выдержали тяжести и интенсивности обучения. Боевые искусства, верховая езда, естественные науки, языки, развитие магического потенциала — первые четыре года мне приходилось заниматься от рассвета до заката. Зато к концу пятого года я остался единственным учеником, с успехом выдержавшим программу.

— Лорд де Сент славился своими странными начинаниями, — задумчиво протянул следователь. — И эта программа явно была одной из них, ведь никто иной из знатных градовладельцев не занимался ничем подобным. А как вы думаете, лорд Кроули, с чем были связаны мотивы де Сента?

— Думаю, я знаю, с чем они были связаны, — уверенно ответил мужчина. — Он искал наследника, ведь своих детей у него не было…

— А как же дочь? — встряла я.

Оба мужчины резко обернулись ко мне.

Я нервно сглотнула и продолжила:

— Простите, что влезаю. Но господин следователь же рассказал нам о существовании дочери, которая сейчас как раз направляется в столицу, — последняя часть предложения далась мне с огромным трудом. Уж очень хотелось назвать ту дрянь самозванкой.

— Не смешите, аббатиса, — Кроули небрежно махнул рукой, явно показывая пренебрежение к “какой-то там дочери”. — Эту девушку никто и никогда не видел. Да, ходили слухи, что где-то в глуши растет, будто тепличное растение, некая девушка, которую де Сент бережет от всех напастей и невзгод. Но это же полная ерунда! Какой человек в здравом уме станет прятать столько лет свою наследницу?

— Думаете, лорд был идиотом? — возразила я. — К примеру, может быть, он просто опасался за ее жизнь.

Кроули поморщился.

— Даже если допустить, что это правда и существует некая Беллатриса де Сент, то ее появление на политической арене ничего не даст. Сами посудите: ее никто не знает, у нее нет влияния, нет опыта: отдать власть такой, пусть даже по наследству — несусветная глупость. Ее не воспримет народ! Ах да! Напомните, сколько ей лет? Восемнадцать, двадцать? — с огромным пренебрежением произнес Кроули. — Молокососка.

Мои щеки вспыхнули, но я заставила себя промолчать, мысленно приговаривая, что аббатиса должна молчать… иначе выдаст в себе обманщицу.

— Теоретически оба варианта имеют право на жизнь, — задумчиво произнес Дорроти. — Если наследница настоящая, то она в любом случае родилась на год позже, чем лорд де Сент начал свою программу с сиротами — это могла быть его страховка на случай, если девочка окажется слабой или болезненной. Но речь сейчас о другом, лорд Кроули, если все так, как вы говорите, выходит, вы были в любимчиках у покойного, раз сумели забраться так высоко.