Мысли в этот момент всколыхнулись мозговым цунами: думай, головушка, думай!

— У Верховного отца ордена, — очень тихо произнесла я в надежде, что даже если ошибусь, то у меня будет шанс, что Кроули не расслышит, и я сумею поменять ответ.

— Вы, часом, не заболели, аббатиса? Как-то говорите странно.

Пришлось откашляться и повторить, сжимая в руках четки. Боже, помоги!

— У Верховного отца, — куда громче повторила я.

Кроули усмехнулся.

— Ну вот, а говорите, никогда не видели… — произнес он, подходя к лестнице, ведущей вниз к ресторану. — Ни его величество, ни его святейшество никогда с ними не расстаются.

— Там другие… — протянула я, вновь вспомнив обстоятельства смерти отца. — Куда более опасные артефакты…

Король или Верховный отец?

Когда я думала узнать, кто является владельцем других тростей, я надеялась на менее опасных кандидатов. Сейчас же я не просто была растеряна, я была раздавлена осознанием глубины болота, в котором завязла настолько, что рисковала не выбраться никогда.

Моего отца убил либо его величество, либо тот, к кому я даже подойти не могла в одеянии аббатисы.

Кажется, ситуация становилась патовой.

Я постаралась успокоиться.

Вдохнуть — выдохнуть, спуститься вместе с Кроули в ресторан, а по пути унять дрожь. Допрашивать будут лорда, а не меня. Я же просто посижу, послушаю, сделаю свои выводы.

В конце концов, аббатиса — лицо фактически неприкосновенное, подчиняется напрямую даже не королю, а Верховному отцу. Значит, бояться Дорроти мне ни к чему.

В этом я себя успешно убедила, по крайней мере, когда мы вошли в ресторан с Кроули и тот выбрал нам уютный столик в тихом углу зала, я была спокойна как удав.

Хотя, может быть, причиной было то, что Дорроти еще не пришел.

— А сегодня будем молиться? — спросил Кроули, отодвигая мой стул, чтобы я могла присесть.

— Если вы настаиваете, то будем, — согласилась я.

— Ни в коем случае, просто ваша манера превозносить благодарности Богу мысленно может несколько удивить следователя, — Кроули умостился на свой стул.

Третье же место за столиком пока пустовало, пустовало оно и когда принесли заказанную еду.

Возможно, на предложение помолиться стоило бы ответить лорду чем-нибудь едким и язвительным, но в кои-то веки я решила, что он прав…

Сложила ладони и прикрыла глаза. Один, правда, потом немного разощурила и покосилась на Кроули. Тот вполне послушно повторял за мной — и ладони сложил, и одним глазом за мной наблюдал.

Вот же ж…

— Благослови, Господи Боже, нас и эти дары… — воспроизвела я наизусть слова подходящей молитвы, что вычитала в последние несколько дней. Благо на плохую память никогда не жаловалась… — Аминь.

— Аминь, — повторил за мной Кроули.

— Аминь, — раздался сбоку голос Дорроти, и я вздрогнула от неожиданности, распахивая глаза.

Взявшийся словно из ниоткуда следователь сидел на соседнем стуле. Поверить невозможно, но ни я, ни лорд не слышали, как он пришел и беззвучно сел рядом.

Кроули смотрел на королевского подданного точно так же, как и я — с абсолютным неверием.

— Невероятный трюк, — резюмировал он. — Весьма эффектно.

— Профессиональное умение, — невозмутимо ответил Дорроти. — Иногда весьма полезно быть незаметным. Итак, начнем наш разговор сейчас, лорд Кроули, или сперва поужинаем?

— Поужинаем, — обронил лорд, видимо, предпочитая выиграть время на подготовку к беседе.

Следователь спорить не стал, подозвал к себе официанта и заказал для себя блюда.

Еще утром я бы и подумать не могла, что мне станет не хватать подколок Кроули, потому что сейчас ужин проходил в более чем тягостном молчании.