Перевожу взгляд на другое существо, развалившееся на противоположном от меня сиденье. Да… это кошка явно чувствует себя хозяйкой. Разлеглась на подстилке так, что занимает половину сиденья. И вид у нее такой, словно она предупреждает меня, чтобы я не рыпалась и сидела тихо. Что я и делаю, откинувшись спиной на сиденье. Сама не поняла, как закрыла глаза и заснула.

Проснулась внезапно от неприятнейшего запаха канализации. Резко открываю глаза и перевожу взгляд на моего соседа. Тот, ни на кого не обращая внимания, чистит… куриные яйца. Откладываю Фелю на подстилку и вдруг замечаю, что за прошедшие полчаса моего сна нам принесли постельное белье. Сосед мой, в отличие от меня, сидит уже на застеленном ложе. Причем с матрасом. А вот, как я его достану с верха — ума не приложу.

— Бушь яичко? — протягивает мне.

— Правильно говорить яйцо, ибо яички — это несколько другое, сами знаете что. И, нет, спасибо, не буду.

— Да и будешь вместо бушь. Ты училка?

— Нет, я не учительница. Приятного аппетита, — как можно доброжелательнее произношу я.

М-да… мне бы поучиться раскрепощенности у этого мужчины. Он, совершенно не стесняясь, кладет яйца на одноразовую тарелку и продолжает раскладывать остальную еду: бутерброды, огурцы, помидоры, курицу. Открывает горошек в банке и следом… коньяк. Наливает напиток в одноразовый стаканчик и выпивает залпом. Супер, он еще и алкоголик. И тут во мне просыпается та самая бабка. Ну нельзя так! Это против правил.

— Распитие алкогольных напитков в поезде — запрещено. Исключение составляет вагон-ресторан. Уберите, пожалуйста, алкоголь, Владимир.

— Нет.

— Если сейчас же не уберете, я обращусь к проводнику, — на мои слова Владимир закрывает глаза и шумно вдыхает, при этом совершенно точно я вижу, как он беззвучно называет меня собакой женского пола. Ну и пусть. Мне не привыкать. Однако, бутылку он все равно не убирает, а наливает очередную порцию коньяка.

Выжидаю я еще несколько секунд, а затем встаю с места и выхожу из купе. Через несколько минут возвращаюсь с проводником. И нет, мне не стыдно. К моему удивлению, мой попутчик даже и не подумал убрать алкоголь. После короткой беседы он выходит из купе вместе с проводником. Возвращается буквально через пару минут донельзя веселым.

А дальше происходит то, чего я уж точно не ожидала. Он начинает раздеваться. Снимает футболку, являя свету свой обнаженный, надо сказать, очень даже привлекательный торс для сорокалетнего мужчины. Да в принципе и без возраста он хорошо сложен. Однако проблема состоит в том, что на футболке дело не закончилось, он начал снимать с себя джинсы. Мамочки, у него еще и голень в татуировках! Какой кошмар, Господи. Только спустя несколько секунд до меня дошло, что он остался в одних носках и трусах.

— Что-то не так, Елена Петровна?

— Зачем вы это сделали?

— Реализую все твои тайные влажные мечты. Шутка, — быстро добавляет он, присаживаясь на свое место. — Жарко здесь, вот и разделся, — самое удивительное, что здесь и правда очень жарко. Топят так, как будто за окном минус двадцать.

— Это неприлично, — буркаю себе под нос, наблюдая за тем, как Владимир подносит ко рту бутерброд. Ест аппетитно, к счастью, даже не чавкает. Однако лучше бы это, чем то, что я узрела, когда в один момент он мне широко улыбнулся.

Господи, у него еще и передний зуб серебряный! Спасибо тебе Боженька за белорусского татуированного алкоголика зека-сантехника с серебряным зубом — Вову Вагина. Это лучший подарок в моей жизни.

— Бутерброд? — вновь протягивает мне еду. Если быть честной перед самой собой, — сэндвич выглядит аппетитным. С очень вредной, наверняка, вкусной колбасой, помидором, сыром и майонезом. Я не могу себе такое позволить, ибо склонна к полноте. Да и вредно есть такое. Увы, даже сбежав от мужа и родителей, по прошествии почти девяти лет, я так и не научилась жить как большинство свободных нормальных людей. Почему-то не могу позволить себе такой сэндвич.