- Ошибаешься, красючка. Теперь это твой дом на долгие годы вперед. Ну, или сколько проживешь, - подошедший толкнул меня в грудь, отчего я упала обратно на подушку. За ноги дернул второй и притянул к себе вниз.

Я закричала и тут же схлопотала увесистую пощечину. Уже сбилась считать, которая это была по счету с момента знакомства с Владом.

- Рот закрой и веди себя тихо, - низким голосом проговорил «Андрюха», - Не хочу попортить тебе личико, но если будешь визжать, не обессудь.

- Что вы собираетесь делать? – мой голос дрожал от страха, а глаза испуганно метались с одного на другого.

Вместо ответа эти уроды стали показывать. Тонкое шелковое платье от Prada они разорвали за секунду, невесомые трусики-стринги тоже не стали для них препятствием. Когда же они широко до боли развели мои ноги, я закричала. Это было единственным, что мне оставалось доступным. Недолго.

- Попытаешь откусить – лишишься зубов, - держа меня за волосы, предупредил Андрюха. Рукой он больно сжал челюсть, заставляя открыть рот, и ворвался своим членом прямо в горло. Второй же насильник уже вовсю пыхтел на мне, сжимая бедра до кровавых синяков.

Это было лишь началом. Началом конца всего, что было важно для меня. Моим планам и целям, моим принципам и подростковой беззаботности. Хотелось умереть в тот момент, но почему-то не получалось даже потерять сознание.

В ту ночь умерла Люба, которую все знали и любили. Больше не было добродушной Любаши, готовой веселиться с друзьями, дарить людям улыбки и радость. Осталась лишь одна телесная оболочка без всякого содержимого внутри.

- А девка-то крепкая, - с восторгом произнес Андрей, отпуская мое безвольное тело.

- Я уже заманался держать ее. Брыкается, как кобыла, - пожаловался второй.

- А ты зайди к ней с головы, - похабно хохотнул первый, - А я пристроюсь сзади.

И снова все повторилось, а потом еще, еще и еще. В комнату кто-то периодически заходил, отпускал едкие комментарии, а некоторые даже присоединялись. Они в открытую скалились, насмехаясь над моими слезами и криками, не чурались того, чтобы ударить. Наверное, это длилось дня три, пока на грани жизни и смерти я не перестала приходить в себя после кратковременных обмороков.

Только тогда меня, как кусок пережеванного мяса, отнесли в комнату к остальным девочкам, проживающим здесь. С тех пор несколько раз в день меня грубо выдергивали из кровати, волочили по полу все в ту же бордовую комнату и насиловали. Только теперь Андрей выступал в роли цепного пса, следя за тем, чтобы я не накинулась на клиента. А мне это было и не нужно. Я закрывала больные глаза, отворачивалась и молча плакала, пока тело терзали чужие мерзкие руки и не только.

- Лежишь, как бревно, - недовольно протянул цербер, возвращая меня обратно, - Клиенты недовольны. Спрашивают, за что только деньги платят в таком приличном месте, как наше.

- За изнасилование, - потрескавшимися губами, прошептала в ответ.

- Шибко умная что ли? – разъярился Андрей, - Да с тобой еще ласково обошлись. Можно сказать по-семейному. Скажи спасибо Владу, что сбагрил сюда, а не отдал кавказцам на растерзание. Вот где было бы изнасилование, овца!

- Передай Владу.., - зашептала я, собирая последние силы, - Пожалуйста…

- Что передать? – грубо тряхнул меня Андрей.

- Пусть… пусть…

- Ну? Что?

- Пусть сдохнет в самых тяжких муках.

Мужик поглядел на меня рыбьими глазами да как расхохотался. Его смех неприятно отзывался гулом в голове. Хотелось заткнуть ему рот грязными тряпками, лишь бы замолчал.

- А ты все-таки боевая, - отсмеявшись, сказал он, - Боевая, но глупая. Хотя тебе всего, сколько там лет? Восемнадцать? Огонь девка!