– Я согласна! – моё стеснение пропало. А вот помыться действительно захотелось.

– Тогда доедай и пошли. А там такие травки запарены, ммм. Запах от тела будет что надо! Будешь благоухать, как младенчик! Ни одна собака не учует что… А вещички я тебе свои дам.

– Это мне подходит, – пробормотала я, решив, что пора бы избавиться от навязчивой идеи, что от меня плохо пахнет. Да ещё и вещи свои постираю в баньке. Вообще, красота!

Сказочный аромат неопознанных мной трав встретил нас в предбаннике, и я поспешила снять с себя скорее грязную одежду. Всё-таки чистота, это благо. Вода в большом котле уже не парила, но была достаточно горячей и я с удовольствием намылась, а потом окатила себя из таза с душистой травой. Вера проделала то же самое.

Время было уже позднее, а водные процедуры подействовали расслабляюще для меня, поэтому застёгивая предложенный чистый бязевый халат, я зевнула пару раз. А потом я произнесла:

– Знаешь, всё-таки это хорошо, что я сегодня тебя встретила.

– Я тоже рада, – призналась Вера, дотрагиваясь до банного выключателя, – ну что, пошли спать? Кстати, Серёже я позвонила, чтобы он не волновался за тебя.

– Надо же! Теперь он точно не будет «волноваться», – сыронизировала я, – зная, что его сестрица сбежала из лагеря отдыхающих. Подозреваю, он был ужасно рад? Кстати, хоть ты мне скажи, почему вы…Ой! – тут я запнулась за что-то и едва не полетела. Всё-таки перегоревшие лампочки надо менять вовремя!

– Настюш, – мягко попросила Вера, успев меня поддержать под локоть, – не обижайся, не расскажу. Просто так вышло. Разные мы.

И столько боли промелькнуло в её словах, что я решила не лезть ей в душу. Страдает и любит. И брат тоже. Вот как тут помочь?

Мы молча дошли до моей комнаты, потом Вера повернулась, чтобы уйти. А я не выдержала и произнесла, сдерживая так некстати прорывающийся зевок:

– Знаешь, а у него баб не было после тебя. Я переживаю за Серегу, он ведь мой самый любимый брат.

– Повезло ему, – совершенно искренне отозвалась молодая женщина и скрылась за дверью. А я прямиком направилась к кровати, которая давно заждалась меня, неугомонную.

Спать было хорошо, приятно. И я не сразу поняла, что меня будит бабушка Веры. Что-то тревожное мелькнуло в голосе пожилой женщины.

– Что случилось, тётя…

И тут я пожалела о своей невнимательности. Ведь даже имя старушки не спросила!

– Елизавета Матвевна я, – догадалась о заминке пожилая женщина, бросив на мою постель какую-то одежду. Проморгавшись, поняла, что это мой спортивный костюм. Полувлажный, но, тем не менее, не с чужого плеча.

– Что случилось, Елизавета Матвеевна? – поинтересовалась я, усаживаясь на кровать.

– Вставай, девочка, с тобой наш вожак хочет поговорить. Лично пришёл!

– Кто? – не поняла я, но, тем не менее, спустила ноги на цветастый домотканый половик. Кажется, такие я только в школьном музее видела.

– Он-то? – тут старушка наморщила свой нос, отчего волосы над губой зашевелились, – староста местный. Самый уважаемый и значимый человек!

– Понятно, – я бросила взгляд на часы и вздохнула. Сон мой длился всего-то час или чуть больше. Осознавала всё происходящее как-то вяло, потому как от недосыпания головная боль брала свои права.

– А Вера где? – я вдруг вспомнила, что не одна в этом доме, есть ещё она, бывшая жена братишки.

– Спит, – отмахнулась женщина, но мне показалось, что что-то здесь не то. Или же Вера побоялась выйти? Хотя нет, сомневаюсь. Она никогда не была трусихой. Скорее подсматривает или подслушивает. Подобное утверждение показалось мне более вероятным.