Это большой удар — потерять родного человека из-за уродов, охотящихся за дотациями, ведь чтобы получить опеку, брат работал как проклятый. Половина документов была оформлена, и Ари приехал навестить в интернате сестру, а меня тайно переправили в другой город. Не знаю, что он сделал. Но через месяц мое мучение закончилось, на пороге клоаки, куда меня забросили, появился злой Ари. Боже, как же вовремя он тогда приехал…

Из воспоминаний вытянула дурацкая песенка из мультика, которую начал насвистывать брат. Ненавижу, когда он это делает, у него серьезные проблемы со слухом. Со всей силы заехала ему по плечу. Ари засмеялся, дернулся в сторону, но спустя мгновение воскликнул:

— Посмотри, Стеф!

— Ого! — Это все, что я произнесла, рассматривая въезд в город.

О да, брат знал, эта жуть мне обязательно понравится!

За табличкой «Стольм» с указанием населения около ста тысяч показался стальной мост. Железные прутья пролетов пугали развешанными на них куклами: со всклокоченными волосами, оторванными руками, отсутствующими глазами, а иногда и вовсе без головы.

— Они выглядят так… странно! — Я моментально выхватила телефон, чтобы запечатлеть этот сюрреализм. — Ари, помедленнее! Изображения получаются размытыми.

— Может, остановимся и возьмем одну себе? — пошутил он.

— Не будь я такой трусливой, обязательно! — В отличие от брата, я обожала все жуткое, мистическое, но на расстоянии.

Фильмы ужасов, страшные истории — мои фавориты. Любовь ко всему необычному вылилась в увлечение, без которого я не могла жить, — арты.

Сколько себя помню, я всегда рисовала. Картины, наполненные атмосферой страха и ужаса, помогали выжить. Нарисованные миры значительно хуже нынешней реальности. Стоило вынырнуть из атмосферы монстров, злодеев, героев и погрузиться в серую рутину, как окружение казалось уже не таким отвратительным.

Проезжая мост, мы замолчали. Я перестала фотографировать и всматривалась в кукол, пытаясь понять, что это все обозначает. Какой сумасшедший развесил их тут, что за больной замысел был у человека? Странности на этом не закончились. От реки, что бурным потоком неслась с гор, перетирая мелкие камни друг о друга, отчего доносился мягкий рокот, поднялся туман. Клубы дыма ожили, стоило нам заехать на мост. Пелена последовала за нами. Разве такое возможно? Не только я заметила противоестественность. Ари, обратив внимание на необычное передвижение марева, закрыл окно и включил противотуманные фары. Ничего не было видно на расстоянии полутора метров.

Бах!

Ари затормозил.

На капоте лежало пластиковое недоразумение с одним глазом. Кукла нелепо раскинула руки и ноги…

— Мама! — неожиданно огласило окрестность механическим голосом и мы с братом подпрыгнули.

У меня мгновенно пересохло во рту, а сердце забилось в области горла, перекрывая движение кислорода… Какое-то время ничего не происходило. Только вязкая тишина окружала нашу машину.

Сначала у Ари вырвался нервный смешок (он-то и привел меня в чувство), а потом, когда оцепенение начало спадать, мы переглянулись с братом и заржали в голос. Я смахнула выступившие слезы.

— Это было по-настоящему страшно!

— Тебе сменить памперс? — подколол брат.

— Да иди ты! — Но в глазах Ари мелькнуло беспокойство.

— И как мы снимем это безобразие? — кивнула я на капот: ни за какие коврижки не выйду наружу.

Брат пожал плечами и вдавил педаль газа. Шины противно взвизгнули и толкнули машину вперед. Кукла, хоть ее и нещадно тряхнуло, не свалилась. Она, покачиваясь из стороны в сторону, спокойно созерцала нас единственным глазом и не собиралась покидать облюбованное место. Я даже прониклась такой настойчивостью.