Я подхожу к дверям. За стеклом резко мелькает серая тень. Я в испуге отпрыгиваю, прижимая ребенка. Что это за зверь? Вдруг это какая-то бойцовая собака, которая обучена нападать?

Мое сердце бешено колотится. Я собираюсь отвернуться, но тут собака подходит к стеклу и садится, навострив уши. Ее умные глаза смотрят в мои.

Пес великолепен. Я вытаскиваю одну руку из-под ребенка и прижимаю ее к стеклу. Борзая медленно приближается и тычется носом в мою ладонь. Он немного поскуливает, как будто ему грустно, что нас разделяет дверь.

- Приятно познакомиться, Кент, - говорю я. Собака машет хвостом.

Я возвращаюсь в гостиную, к окну. Теперь я понимаю, как одиноко быть матерью. Эти долгие часы со спящим младенцем на руках проходят в ожидании, когда он проснется и ему что-то снова понадобится.

Внезапно открывается дверь и появляется полная женщина, держащая в руках ведро с чистящими средствами.

- О, - замечает она меня. - Простите, что помешала! Меня зовут Галя. Я - домработница Александра Константиновича.

Тут она увидела ребенка.

- Кто это?

Я не знаю, что Александр планирует рассказать людям об этой девочке, поэтому просто отвечаю:

- Это Глафира.

- Прелестная малышка, - улыбается женщина. - Я, пожалуй, пойду уберу гостевую спальню, если она вам сейчас не нужна.

- Нет, нет, я здесь всего на пару часов, - успокаиваю я ее.

- Хорошо. Если вам что-то понадобится, зовите меня.

Снова улыбнувшись, она уходит.

От присутствия этой женщины мне становится чуть спокойнее. Не все в этом доме такие уж чопорные. Когда я показывала Борису, как разогревать бутылочку, он вел себя так, будто я предложила ему зачерпнуть какашек.

Я представляю этого степенного мужчину с прямой спиной, убирающего за собакой. Эта мысль вызывает у меня улыбку. Глаша имитирует выражение моего лица булькающими звуками. Я касаюсь ее маленького подбородочка.

- Ты повторяешь звуки, - говорю я. - тебе точно три месяца. А может быть четыре?

Мысль о том, что мы даже не знаем, как ее зовут, заставляет меня нахмуриться. Как могла ее мать оставить ее здесь без какой-либо информации? Имя и дату рождения можно было хотя бы написать?

Я поворачиваю Глафиру личиком к окну.

- Смотри, это Москва. Видишь какая большая?

На свету она кажется полупрозрачной словно ангел. Глаша действительно очень красивый ребенок. Ее личико пока слишком круглое, слишком детское, чтобы распознать в нем мужественные черты Александра. Но выражение ее глаз почему-то заставляет меня думать о нем.

Я слегка подергиваю ее маленькие ушки. Они плотно прилегают к ее голове. Она смеется. Ее внимание приковано ко мне. Я корчу безумные рожицы, а потом оглядываю комнату. Может быть здесь есть какая-то фотография Александра? Тогда бы я могла попытаться сравнить их.

Мы проходим по комнате, любуясь огромным камином и картиной в черно-серых тонах с вкраплением красного, висящей над ним. Тяжелая деревянная дверь ведет, наверное, в кабинет. Бергман скрылся в той стороне. Я наклоняюсь к замочной скважине в надежде разобрать хоть какие-то звуки. Тишина. Что он там делает?!

Я представляю, как он вылезает из окна по связанным в веревку простыням, и невольно улыбаюсь. Глаша передразнивает выражение моего лица.

- Надеюсь, у тебя будет хорошая няня! - говорю я ей. - Иначе ты больше не увидишь ни одной улыбки. Не с этими двумя снобами.

- Неужто я такой серьезный? - раздается за моей спиной.

Я подпрыгиваю, резко оборачиваюсь и практически утыкаюсь носом в Бергмана. Он появился абсолютно бесшумно.

- Я познакомилась с твоей собакой, - лепечу я, пытаясь скрыть смущение. - Он очень красивый. Но все же тебе стоит быть внимательней. Я просто беспокоюсь за Глашу.