- Не могу понять, что со мной. – Честно призналась Одри, и была счастлива, что хотя бы сейчас не видно её красного лица. – Такое… впервые. Не знаю, что случилось…

- Может, влюбленность? – Вдруг хрипло спросил мужчина, едва сдерживая усмешку.

- Что? – Она попыталась обернуться, но тут же себя одернула. Ладони стали чуть вздрагивать, подкосились колени, а все внутри вмиг опустилось и превратилось в узел. – Что… вы имеете ввиду?

- Влюбленность. Я тебе нравлюсь? – Руки скользнули ниже по плечам, обхватывали их и слегка поглаживали. – Только честно. За честность тебе ничего плохого не будет.

- Я… я не знаю. – Ком в горле не проглатывался. Мысли путались, заплетался язык. – Ну вы… хороший человек, и… ну… наверное да, нравитесь. – Элс вытаращила глаза, только сейчас осознавая контекст сказанного.

- Чудно. Потому что ты мне тоже нравишься. Только это… – Ухо обожгло чужим дыханием. – Ничего не будет значить, хорошо? Вернее, будет, если ты этого захочешь.

- Чего… захочу? – На лбу выступали капли пота. Становилось все жарче, рубашка стала прилипать к телу.

Стук сердца заглушал его слова. Сквозь тьму мерцал тот самый взгляд, и едва бликовали тонкие прямоугольные очки.

4. Та самая?

Она хотела что-то сказать, но язык не слушался. Мужчина сзади тяжело дышал, странно улыбался и прикрывал глаза, Одри не видела, но слышала это. Он поправлял ей волосы, стягивал с тела пресловутый синий пиджак, который тут же упал на пол. Голова кружилась, правда что-то предательски тянуло низ живота. Так сильно, что опухали половые губы, слегка мешали стоять, и к ним прилипала ткань белых хлопковых трусов.

«Расслабься» - звучало практически над ухом. «Между нами». «Только между нами, здесь мы не начальник-подчиненная, здесь мы мужчина и женщина». «Ты мне очень нравишься». «Все будет хорошо».

Что хорошо? Мысли путались меж собой. Хорошо было, когда он запускал руки со стороны спины, расстегивал пуговицы на рубашке, буквально, раздирал их. Сладкие, горячие прикосновения обжигали, заставляли ежиться. Кожа под ними плавилась, правда внутри все отчаянно сопротивлялось. Как же субординация? Как же… рабочая этика? Все сейчас катилось к чертям, и Элс не понимала, кто в этом виноват. Шеф, который спьяну на неё накинулся? Она, которая не может выдавить из себя даже слово «нет»?

Эти три буквы застряли глубоко в горле, их не получалось сказать. Мужчина так тяжело дышал, что жар очередной волной опускался вниз, подкашивались колени. Его пальцы задирали ей юбку, гладили внутреннюю сторону бедер, больно впиваясь подушечками. Одри казалось, она чувствовала его ногти. Мурашки блуждали по спине.

Всякая секретарша влюблена в своего босс. Элс… не стала исключением, оттого накатывала злость и стыд, но, когда Нэд трогал её губы, проходила. Что-нибудь изменит отрицание? Это был бы самый плохой самообман за всю историю существования вселенной.

Он. Как назло, высокий. Как назло, в отглаженном чистом костюме, в тонких очках, с красивыми волосами и уверенной, слегка высокомерной ухмылкой. Молодой, умный, и, судя по фигуре, чертовски сильный. Одри стоически пыталась не замечать всех этих качеств, но сейчас стена, которая стояла внутри, ломалась. Её обломки падали вниз, давили, хоронили под собой самолюбие, гордость. Еще пара минут, и она переспит со своим начальником. Пара минут, и жизнь никогда не будет прежней.

Он задирал ей лиф, сминал руками грудь, сдавливал соски. Что-то говорил про запах, все время пытался вдохнуть, зарывшись носом в волосы. Элс чувствовала его безумную, немного жуткую улыбку. Пьян?