Наг не стал увиливать. Он недолго взвешивал все доводы и аргументы, недолго мучился внутренней борьбой. Решив, что я достойна этого знания, поделился старой тайной.

— Амин, он тоже наг. И страстно мечтает получить Дизар, впрочем, в этом мире нет никого, кто бы не хотел этого. Он подослал Садику, думая, что я влюблюсь и расскажу все свои тайны. Это было очень давно, я был юным, доверчивым и страстно хотел любить. А Садика не только выжила, она… — хассор прервался, вспоминая явно что-то мучительное, что-то очень болезненное. — Она была беременна, когда умерла.

— Вы убили её и… своего будущего ребёнка?!

Такая перспектива довела меня до тошноты. Мне стало так плохо, что я чуть пополам не сложилась. Несколько приторная красота мужчины стала вдруг трупным ядом, признаком разложения, которое началось очень и очень давно.

— Я… — наг скрипнул зубами, пронзил меня злым и колючим взглядом, а затем выдохнул, будто успокаиваясь. — Узнай я правду, то передо мной встал бы сложный выбор. Никто не знает, почему на самом деле мне нужен ребёнок. И что дело не в той блажи, которую считают все истиной: продолжение рода не самоцель. Садика, зная мою главную тайну, попыталась меня убить. Но она была хрупкой девушкой, а не убийцей, не знала, как это делать правильно. Моя кровь брызнула прямо ей в лицо…

Меня скрутило, едва справившись с дурнотой, я уже не так осуждающе посмотрела на нага. Я прекрасно помнила, что было с кроватью, с покрывалом, когда на него попали капельки крови, и что стало с ножом. Похоже, что Садика сплоховала, а наг не стал говорить такие подробности своей любимой женщине.

— Стоило ли говорить, что я, хоть и постарался, чтобы всё это забыли, всё прекрасно помнил и понимал, что Амин повторит попытку. У нас с ним полно времени, было когда-то. Сейчас его у него осталось не так много. Я подумал, что это очередная попытка…

— Ясно, — сухо резюмировала всё. Затем снова посмотрела нагу в глаза, пытаясь там найти что-то, что убедило бы меня довериться ему. Снова. — И что же дальше?

— Дальше? — хассор улыбнулся. — Дальше, хасса Ирэна, я продолжу делать то, что считаю нужным. Поэтому, если вам дорога жизнь, вы не будете спать этой ночью.

— Опять приманка?

— Нет. Я дождусь, пока все заснут, и приду за вами. Проведу мимо патрулей, чтобы ни одна живая душа не знала, что вы покинули это место. Пусть все во дворце думают, что вы тут. Что не было никакой змеи. 

— А где же я буду? — вполне искренне поинтересовалась своей судьбой. Заснуть вряд ли бы удалось: вдруг, кроме змеи, сюда ещё что-нибудь подкинут? Бомбу какую-нибудь. Нет уж, спасибо.

— Вы будете жить там, где вас точно никто не увидит. До седьмой ночи. После уже ничто так страшно не будет.

— И где же это страшно таинственное место?

— Мои покои, — наг усмехнулся. — Меня зовут Самир. Подождите ещё пару часов, Ирэна. Всего несколько часов.

— Хорошо… Самир.

22. О доверии и пиявках

Покои… Как громко это звучит! Но одно действительно оказалось правдой: здесь было очень спокойно. У Самира в собственном распоряжении была не одна комната, а целых три, плюсом шла ещё одна, которая напоминала свалку. Там было пыльно, довольно грязно и душно. Комната, вроде бы, не была под запретом, но и особого желания пускать меня внутрь у хассора не было.

Ещё одним неприятным обстоятельством оказалась кровать: она, как и ожидалась, была в единственном экземпляре. Переселять меня на софу или перебираться самому туда наг не собирался. Первая ночь тут прошла довольно тревожно, но едва голова хассора коснулась тонкой подушки, как сон тут же овладел мужчиной. А вот я спала плохо, потому что тревожное и полное опасности приключение, начиная от живой, а потом мёртвой змеи и заканчивая тайным передвижением по дворцу, когда от каждого бряцанья доспехами или оружием оторопь брала, взбудоражило меня донельзя. Да и отсутствие привычного ритуала снабжения ядом из колеи выбило.