— Я… Я могу поспать? Или уже пора…

— Хассор ушёл меньше часа назад, у вас ещё вся ночь впереди. Он выглядел обеспокоенным, — Сайя будто призналась в каком-то грехе. — Я решила, что останусь с вами до полуночи…

— А ты… Ты можешь спать в моей комнате?

— Я буду рядом, хасса Ирэна. Я услышу даже самый ваш тихий зов. Как ваша рука? Сильно болит?

Будто очнувшись, я снова села и, протяжно вздохнув, посмотрела на свою правую руку. Знакомая паутина чёрных вен расползалась по ней до самого плеча, становясь тёмно-зелёной уже возле ключицы. Пальцы, со следами укусов, были иссиня-чёрными, будто я их отморозила. Пошевелив ими, поморщилась от боли.

— Терпимо, — неуверенно соврала и легла.

— Чашу со снадобьем я оставила на столе, если будет совсем худо…

— Спасибо, Сайя. Спасибо тебе за всё!

— Я буду рядом, хасса, — девушка ободряюще мне улыбнулась и прикрыла дверь.

Магические светильники стали плавно затухать, погружая всё в приятный тёплый полумрак. Сейчас я боролась с двумя противоречивыми желаниями: забыться и не терять сознание. Победило последнее. Ещё после больницы я помнила, какого это чувствовать боль после приятных объятий обезболивающего. Боль не была такой уж сильной. Сжав зубы, я разминала пальцы и тяжело дышала. 

Сейчас я сама комок противоречий: хочу умереть и не хочу, хочу сдаться и борюсь, боюсь боли и… желаю её? Конечно, не такой…

Чувствительность к пальцам возвращалась не очень быстро. Засыпать я боялась: с каждым разом кошмары становились всё чудовищней и чудовищней. Решив, что было бы неплохо подышать свежим воздухом, я нехотя встала и подошла к окну. Без покрывала и простыни было прохладно, нагая кожа стала самым чувствительным органом. Приоткрыв створку, я выглянула, шумно втянула сухой воздух и застыла: сверху доносился разговор. Он был приглушённым, голоса было не разобрать. Я смогла понять, что это женщины говорят, ну а речь шла обо мне.

— Говорю тебе: она — та самая!

— Ты просто переволновалась…

— Она не умерла! Я знаю, что он её целовал… Скажи, когда хассор впервые поцеловал тебя? И чем это обернулось? А она… Если она та, кого он ждал, то всему этому придёт конец!

— Скажи, что тебя беспокоит больше: деньги или свобода?

— Меня беспокоит только месть… Эта иномирянка должна умереть до брачной ночи!

Разговор затих, беседующие дамы отошли от окна. Напрасно я вслушивалась, пытаясь уловить продолжение столь волнующего диалога. Поняв, что я скорее цистит заработаю, чем получу желаемое, закрыла окно и отошла от него. Сначала хотела лечь обратно в кровать, но вместо этого подошла к двери. Приоткрыла её и выглянула в просторный коридор.

Стража стояла чуть поодаль, а Сайи не было видно. Облизав губы, я выдохнула и со стуком закрыла дверь. Напрасно искала щеколду или засов — ничего. Увидев сбоку на столике рядом с чашей вазу с цветами, вцепилась в неё и поставила возле самого косяка — тот, кто войдёт, точно заденет её, а я услышу.

В кровать я забралась с покряхтыванием. Натянув покрывало по самый нос, зажмурилась.

Похоже, что жить я хочу сильнее, чем умереть. 

17. Страна сновидений

Зверинец прятался в тени мужской части дворца. Огороженный участок, крытый прозрачной крышей, похоже, что очень толстым стеклом, утопал в густой зелени и прятал там очень большой птичник, пруд и кое-каких животных. 

Сайя, уронившая утром вазу, разбудила меня и отвела на очередной завтрак, который мало чем отличался от завтрака предыдущего дня. Только сегодня я разглядывала жён нага и искала в каждой врага, даже в Хадизе. Похоже, что здесь верить никому нельзя. Я и Сайе не рассказала про подслушанный ночью разговор. По всем размышлениям выходит, что рассказать я могу только нагу, но он вряд ли поверит мне, да и не факт, что хассор может что-то изменить.