Последовали часы фотосессий. Это была одна из самых приятных частей долгого дня. Именно этим я занималась в течение многих лет. Позирование мне нравилось, я чувствовала себя комфортно и расслабленно. Сегодня я демонстрировала идеальную двадцатилетнюю невесту, избранницу богатого симпатичного парня, искренне наслаждавшуюся праздником.

Правда, приходилось бороться с мандражом от ожидания грядущего, но я старалась вести себя профессионально, как в обычный рабочий день, за которой мне платили повышенную ставку. Так все давалось легче и удавалось хотя бы ненамного унять дрожащие руки.

Фальшивые улыбки, инсценированные прикосновения, срежиссированные объятия и фальшивый смех. В целом, все соответствовало привычной модельной рутине.

В этом году март в Испании, где мы играли свадьбу, выдался особенно теплым. Стоял солнечный день, идеально подходящий для красивой свадьбы. Если бы это происходило с кем-то другим, с кем-то, кто не жил во лжи, я бы восхитилось красотой церемонии и прекрасными пейзажами в целом.

На фотосессии я устроила прекрасное шоу, притворившись, что была близка с его родителями, что, конечно, было запланировано заранее. Всю эту высокопарную пьесу написал его отец, и оба моих новых родственника были хороши в игре. Наверное, они привыкли жить под множеством любопытных взглядов, привыкли изображать счастье перед камерами — сказывался многолетний опыт наверняка такого же фиктивного брака.

Его матери, Илоне Саблиной можно было дать где-то пятьдесят лет, но очень красивые пятьдесят. Она выглядела не как типичная женщина в возрасте, которой перевалило за половину века, а как сдержанная изысканная леди, благородная и ухоженная. Либо она очень красиво состарилась, словно супермодель, либо очень много платила первоклассным косметологам. Я почти была готова поверить в первый вариант, как и в искренность ее теплой улыбки, но прекрасно понимала, что за всем этим кроется фальшь.

Впрочем, Илона и правда была моделью и актрисой, с весьма непродолжительной карьерой. Но внимание своего будущего мужа она успела привлечь: их до сих пор считали одной из самых романтичных пар среди крупных бизнесменов и знаменитостей России.

Отец моего новоиспеченного мужа, Марат Саблин внешне походил на своего сына. Большой, строгий, официальный, устрашающий и довольно красивый. У него были черные волосы, темные глаза и смуглый цвет лица. Я не думала, что нравлюсь ему. И совершенно точно не вышла бы замуж за Игната, если бы его отец этого не одобрял. Мои кураторы, которые сопровождали меня последние полгода, говорили, что Марат был довольно консервативен и отдавал дань традициям, и тот факт, что я оказалась девственницей и в школе изучала историю религий, во многом способствовало одобрению моей кандидатуры.

После фотосессии следовал роскошный прием. Я проходила мимо столов с гостями, и они казались бесконечными. Километры белых скатертей, которыми можно было бы опоясать землю. Я выглядела довольной и по дороге к своему месту старалась вспомнить имя каждого приглашенного. Сам прием оказался менее утомительным событием, чем все ему предшествующее, и в основном из-за того, что я впервые попробовала шампанское.

— Выпей, — тихо сказал мне Игнат, подсовывая в руки высокий бокал. — Тебе это понадобится.

Я безропотно приняла напиток и незаметно его понюхала.

— Как тебе шампанское? — поинтересовался мой муж, его холодные глаза наблюдали за мной, когда я сделала первый глоток шипучей жидкости. Мне показалось уместным похвалить напиток.