– Тебе холодно? – делаю попытку угадать.

– Нет, просто нравится на огонь смотреть, – отвечает пожимая плечами. Я откровенно зависаю, потому что уже не помню, когда в последний раз разжигал это адское сооружение. Я вообще отношусь к нему, как к ненужному понту.

– Сейчас, чё-нибудь придумаем, – обещаю я и направляюсь на улицу.

Хожу по двору в костюме и белой рубашке, охранника ищу. Охренеют, если кому расскажу. Может костёр ей разжечь лучше, прямо во дворе? Хотя сам уже знаю, что из-под земли дрова достану, но прихоть девчонки исполню. Она впервые к чему-то интерес проявляет и для меня это почему-то важно.

– Игорь Евгеньевич? – Эдик смотрит на меня, как на привидение, когда я захожу в домик для охраны. – Я пакеты в прихожей оставил, – отчитывается он, подорвавшись со стула.

– Да, я видел, – засовываю руки в карманы. – У нас есть дрова? – спрашиваю с серьёзным видом.

– Дрова? – переспрашивает, сомневаясь, что правильно услышал.

– Ну да, дрова. Камин надо разжечь, – объясняю терпеливо.

– Я привезу с базы, если здесь нет, – Эдик выходит и торопливо идёт к своей машине.

– Спасибо, – зачем-то кидаю ему в догонку.

Заношу в комнату Ники, купленные недавно вещи и ухожу к себе.

Переодевшись, возвращаюсь в гостиную с подушкой и одеялом.

– Пойдём, поедим. Стиралка, кстати, на кухне, если нужна, – вижу, что она чувствует себя скованно, забилась в угол дивана и в телефон свой уткнулась опять. – Постельное у меня в спальне возьмёшь, – стою жду её.

На выходе, навстречу нам, Эдик с дровами заходит, Ника поднимает ко мне лицо. Взгляд удивлённый, наверное, думала я забил на её слова о камине.

Сидим за столом, я молча разглядываю девчонку. До меня никак не доходит, как из страшной обязьянки с веснушками, выросла такая красавица. Она реально исключительная, я не видел таких раньше. Сколько у меня их было? Всяких разных, пусть и одноразовых, но Ника на фоне всех, какая-то уникальная, по-крайней мере внешне.

У неё на лице сейчас нет, вообще, никакой косметики, кожа гладкая, так и хочется протянуть руку и потрогать.

Глаза эти синие, огромные с длинными чёрными ресницами. Нос правильной формы, хотя был же курносый. Губы полноватые, но они вписываются чётко. А ещё, я не раз уже ловлю себя на мысли, что впервые, после Олеськи, меня тянет, кого-то поцеловать.

Очухиваюсь от своего затмения, когда Ника встаёт из-за стола и идёт к мойке с грязной посудой. Мой взгляд невольно сползает на её задницу, охренительную просто попку! Дальше стройные ноги обтянутые джинсами и мне хочется выть, потому что чувствую жёсткий стояк. Долюбовался называется.

Молча уходит, а я остаюсь сидеть. Думаю, что сегодня нам больше не стоит пересекаться. Сам себя раздражаю не хило, потому что не помню, чтобы у меня вдруг вот так встал бесконтрольно на кого-то, как у животины безмозглой.

Немного успокоившись от своего внезапного возбуждения, я ухожу сразу в свою спальню.

Сосредоточиться ни на чём не получается, есть ощущение, что меня резко кинули в другую реальность и я не знаю, чё с ней делать.

Сидел с Никой за столом, как долбаный лох, даже разговор, просто не о чём, не могу поддерживать. Силюсь вспомнить, какое-нибудь общение с противоположным полом, но на эту тему, в моей памяти ничего не отложено.

Подхожу к шкафу и достаю постельное, знаю уже, что Ника не пойдёт ко мне в спальню, поэтому иду сам.

В гостиной слышу треск дров и кажется, что в моём доме изменилось всё, с появлением этой синеглазки.

Она сидит на диване по-турецки и просто неотрывно пялится на языки огня.