Выезжаем на трассу, я наблюдаю, как ветер гоняет снежинки по асфальту в свете фар.

– К матери, чё тогда не едешь? – опять продолжает тему, которая мне вообще не нравится и к делу не относится совсем. – Она одна живёт? – задаёт попутный вопрос.

– С сестрой и её детьми, – отвечаю и отворачиваюсь к окну, всем видом показываю, что больше разговаривать не хочу. Ещё чуть-чуть и я огрызаться начну.

У Игоря звонит телефон и я выдыхаю, надеюсь, что он забудет о чём спрашивал.

8. Глава 8. Игорь

Вопросы мои, Нике явно не по душе, хотя я спрашиваю элементарное, про семью.

Сначала пригружается, сейчас обмораживается, ещё немного и по ходу нахрен меня пошлёт.

Странно, вообще всё, не понятно, куда Саня делся? Не мог же он от жены уйти? Или мог?

Звонок на телефоне обрывает мои мысли.

– Бодрый, для тебя есть одно дело, – говорю я, вставляя наушник.

– Ты где? – спрашивает пропуская мои слова мимо ушей.

– Уехал, – специально не уточняю куда, а то придумает чё-нибудь сверхважное и припрётся в особняк.

– Тут коробки, какие-то привезли, ты в курсях, чё там? – настороженно интересуется лысый.

– Это шторы в закрытый зал, – отвечаю будничным тоном.

– Нахрена тебе шторы? – я даже по трубке слышу, как он бесится, только врубиться не могу из-за чего.

– Проконтролируй, чтобы их завтра повесили, – намеренно спокойно продолжаю я, чтобы Бодрый уже вывалил своё говно, которое кипит в нём.

– Ты чё дизайнера во мне увидел? – тоже пытается меня разозлить.

– Нет, конечно, для тебя это слишком сложно, поэтому шторы я заказывал в салоне, а ты их повесишь, – с сарказмом отвечаю. – Они называются “Императорские”, с кистями и бахромой, – говорю я, понимая, что Бодрого сейчас разорвёт от психа на части.

– Ты, Клим, как с этой стрептизёршей связался, вообще башкой поехал, – пытается под шкуру мне залезть. – Пугаешь, ты меня, братан, – чуть ли не с наездом добавляет.

– Иди тогда бойся! Позже созвонимся, – грубо обламываю и бросаю наушник на панель.

Подъезжаю к воротам особняка и наклонившись, начинаю рыться в бардачке. Спустя несколько секунд понимаю, что почти лежу на коленях Ники.

Вместо пульта от ворот достаю её таблетки и сироп, которые попались мне на глаза.

– Держи, – вкладываю ей в руки и поднимаюсь, оттолкнувшись от сидения. – Это твои пилюли, прочитаешь там сама, как их пить, – добавляю резковато, чтобы прикрыть свой косяк. Она смотрит на меня с подозрением, потом опускает глаза на лекарства.

Беру телефон и звоню Эдику, говорю охраннику, чтобы открыл ворота.

Заезжаю во двор и распахиваю свою дверь. Поворачиваюсь к девчонке, потому что она сидит неподвижно и косится на меня настороженно.

– Чё сидим? Пошли, – показываю головой на выход. – Не буду я больше у тебя ничего спрашивать, расслабься, – снисходительно заверяю. В этот момент в голове проносится, что-то непривычное или даже давно забытое. Вдруг осознаю, что слишком давлю на Нику, понимая, что надо убавлять свои газы.

Заходим в дом, я вспомнив про пакеты возвращаюсь и кричу Эдику, чтобы занёс вещи из машины.

Ника всё ещё стоит в прихожей.

– Проходи, – уже слежу за своим тоном. – Сейчас покажу твою комнату, – забираю у неё куртку и направляюсь к лестнице на второй этаж.

– А можно я в гостиной буду спать? – слышу за спиной её неуверенный голос.

– Там нет двери, – оборачиваясь предупреждаю я и иду обратно.

– Типа, кого-то двери останавливали, – тихо бурчит себе под нос.

– Я всё слышал, если что, – обличаю усмехнувшись и включаю свет в комнате.

– Камин работает? – спрашивает закусывая нижнюю губу, я нервно сглатываю и нехотя отрываю глаза от лица Ники. Пялюсь на камин и пытаюсь сообразить, зачем он ей понадобился.