Спустя полчаса таксист останавливает машину возле каменного забора, слегка посеревшего от времени. Расплатившись, выхожу из авто и высаживаю дочь.

— Здесь живет дядя Борн?

— Да, милая, — на выдохе шепчу и глотаю тяжкий ком, образовавшийся в горле.

Смешанные чувства испытываю, когда медленно прохожу к воротам. Толкаю их, и они на удивление оказываются незапертыми. Дом все тот же — два этажа в классическом стиле, а во дворе что-то изменилось. Нет роз. А когда-то я с ума сходила от их аромата. Борн хотел срезать для меня цветы, но я не давала — жалко было. И Рафаэлю приходилось заказывать букеты из магазинов.

Еще нет изумительного фонтана. Помню, дурачась, я обрызгала Рафаэля прохладной водой. Он тогда смешно ворчал, как старичок, стряхивая с пиджака прозрачные капли, а я хохотала. Подбежав, повисла у него на шее, и мы долго целовались.

В западной части двора росла шикарная голубая ель, а теперь ее тоже нет.

Остановившись на пороге перед дверью, нажимаю на кнопку звонка.

Снежка от нетерпения дергается. Опускаю на нее взгляд. Стоит крошечка, глазенки с двери не сводит, улыбается во весь рот.

Открывать нам никто не спешит, и я звоню снова. Щелкает замок, и к нам с недовольным видом выходит молодая женщина. Красивая блондинка в шелковом халате лавандового цвета.

— Здравствуйте, — произносит и вопросительно вздергивает тонкую бровь.

Я теряюсь на пару секунд, натуральным образом пялюсь на ее точеные скулы, нос, пухлые губы. Блондинка словно сошла с обложки журнала, чтобы открыть для нас эту чертову золоченую дверь.

— Эм… доброе утро… или уже день, — бормочу. Все наши счастливые минуты с Рафаэлем проносятся перед глазами, как на ускоренной пленке, и слепят. Мне сложно собраться, но и выглядеть робкой перед разодетой незнакомкой не хочется. — Я приехала за телефоном. Такое дело… Мы были в гостях у Дианы Ветровой, я ее родная сестра. Там мой муж слегка учинил беспорядок, а Рафаэль любезно согласился помочь… ай… да что со мной? — все слова путаются, сердце стучит набатом. — Короче, я обронила телефон в машине Борна, верните мне его, пожалуйста.

Последнее говорю уже твердо, не стараясь быть приветливой.

Блондинка еще смотрит в упор, надменно, словно я придорожный камешек, а она греческая богиня.

— Не верну, потому что у меня нет вашего телефона, — кривит уголок губ.

Приосаниваюсь:

— Рафаэль сказал, что телефон в доме.

Блондинка демонстративно скрещивает руки на груди:

— Все правильно сказал, езжайте к господину Борну и забирайте свой телефон.

— А он разве не здесь живет? — осторожно уточняю.

Незнакомка округляет глаза:

— Женщина, вы с Луны свалились? Пять лет как переехал. Вам нужно на улицу Преображения!

Вот новости. Борн совершенно не интересовался моей судьбой, но и я тоже не вникала в жизнь Рафаэля — не хотела ворошить былые чувства. А зря.

— Спасибо, — пячусь на шаг, — а номер дома?

— В смысле номер? На этой улице дом всего один, и он принадлежит Рафаэлю Борну. Собственно, ради него мэр и построил улицу. Вы точно знакомая Борна?

— Да… Благодарю вас.

Уже за воротами, пока снова вызываю такси, Снежана тычет пальцем меня в бедро.

— Вот это приключение! Теперь мы точно поедем к дяде Борну?

— Надеюсь, что да. Ох уж эти приключения.

Машина прибывает быстро, но путь оказывается весьма длинным — мы едем на самую окраину города, далеко-далеко от суеты.

Еще с расстояния нам со Снежкой видна обширная территория, огороженная светлым забором, и кажется, нет ей ни конца, ни края. Однако таксист безошибочно высаживает нас возле ворот, совсем не похожих на те, что были по старому адресу. Эти, наверное, метра три в высоту и равняются с забором. Я таких крепостей еще никогда не видела.