— Тебя можно поздравить, я так понимаю?

— Со сдачей английского? Ну, поздравь.

— Да кому нужен твой английский? Я про сына депутата. Самсонова, — хмыкает она, а у меня мороз по коже, и волосы дыбом.

— Ты о чем?

— Ну, как о чем, Зайцева? Вчера вы очень романтично целовались под дождем, а потом еще долго сидели в его машине. Несложно догадаться, что у вас шуры-муры.

Кровь приливает к лицу, дыхание сбивается, словно мне в лицо ветром полоснули.

— Ничего особенного. Просто дружеская встреча. Он мне помогал с английским.

— Оу, а ты его глубоко поблагодарила, почти в горло ему языком залезла.

— Прекрати, не было такого. Фантазии свои рассказывай кому-то другому.

— Ну, ладно. Раз фантазии, — встает она с подоконника. — Тут, главное, чтобы папочка не узнал, да?

— Что? Какое тебе дело моего папы?

— А он разве не запретил тебе с ним видеться?

— Слушай, Маш, тебе чего надо? Тебе какое до меня дело? Клим свободен, иди, охмуряй, а меня в покое оставь.

— Просто бесишь ты меня, этого достаточно?

— Займись своей жизнью, — спихиваю ее ноги, которые она на меня сложила, и встаю с подоконника. — Лена! Я буду возле кабинета алгебры!

— Выскочка, — раздается знакомое мне вслед, но я спокойно иду вдоль стены спортивного зала и выхожу за его пределы. Тут же хватаю телефон. Хочу Сереже написать, но что я ему напишу? Что он виноват, но ведь это я сама просила его! Сама поцеловала его! Все сама! Теперь просто нельзя видеться с Сережей и нельзя допустить, чтобы отец узнал про поцелуй! Он не простит.

25. Глава 24.

Учебный день заканчивается, а у меня в очередной раз в голове решаются глобальные вопросы насчет Сережи. Так что на все его звонки я просто не отвечаю. А когда он внезапно заявляется с цветами к школе, просто игнорирую.

Он догоняет у ворот, но я не даю к себе прикоснуться. Если кто-то увидит! Если узнает папа!

— Луш, что опять происходит?

— Ничего не происходит. Между нами ничего не происходит. И цветы свои забери. Мне это не нужно.

Сережа злится. Буквально цветом синих роз, что сжимает в кулаке.

— Это все, что ты сказать хочешь?

— Я тебе уже до этого говорила. И скажу еще раз! Я не променяю чемпионский титул на сомнительную перспективу отношений. Сегодня ты меня хочешь, завтра на тебе уже Василина твоя скачет.

— Сомнительная, значит? — он вдруг подкидывает букет в воздух и с ноги отбивает его далеко в сторону, ловко попадая в ближайшую урну. – Да на здоровье! Будь счастлива!

Это было сказано с таким ядом, что слезы сами брызнули из глаз, а его удаляющийся силуэт становился все более размытым. Я просто закрываю глаза, плачу и не могу остановиться. Ну, как ему объяснить, как дать понять, что не могу я сейчас?! Ну, почему он подождать не может? Почему не понимает?

После школы бегу на тренировку. Наконец, я могу полностью погрузиться в тренировочный процесс. Конечно, от мыслей о Самсонове и о том, что, наверное, прямо сейчас он рванул к Васе, это не избавляет, но я хотя бы пытаюсь сосредоточиться. Тренер не хвалит, лишь напоминает, что в пятницу у нас поезд, и нужно не опаздывать.

Домой возвращаюсь разбитая. Просто падаю на кровать и закрываю глаза. Так хочется сделать вид, что мне не больно, так хочется набрать Сережу и сказать, чтобы не торопился, чтобы подождал, потому что если он опять пойдет к ней, если я хотя бы узнаю, то это все! Я больше никогда не смогу ему доверять!

За дверью вдруг происходит возня, я сажусь на кровати, прислушиваясь к голосам родителей, которые звучат все громче. Пока папа просто не начинает кричать! Я тут же вся сжимаюсь, когда открывается дверь.