– Простите мою нескромность, я просто в первый раз прислуживаю заблудшей и обретенной душе, – весело тараторила Мириэль, обостряя мое желание спрятаться под покрывалом от всех проблем. – Наверное, это волнительно – вернуться в мир изначальный? Как ощущения? Наступил покой, прекратилось смятение?

Да что там! Смятение как раз заходило на новый круг. Хотелось крушить, душить и вливать в Рейнара Уэйна то серую похлебку, то вот эту зеленую болотную жижу до посинения. Его посинения.

А что до покоя… Кого-нибудь я бы с радостью упокоила. Одного не в меру нахального маньяка с точеной, накачанной задн…

Нет, эту картинку лучше сразу выкинуть из головы, пока она туда намертво не въелась. Тем более, что торта там не было, а значит, все понарошку.

Я села в постели – довольно широкой, такой, в которую еще два человека влезло бы без ущерба для соседей. Подтянула к себе тяжелое синее покрывало, расшитое сверкающей бронзой. Какие-то узоры, цветочки, хитросплетения…

Взяла у Мириэль бумажки. Все три листа напоминали плотный картон, желтоватый, чуть перламутровый. На каждом с двух сторон мерцали синевой причудливые гербовые печати.

Только сейчас до меня дошло, что я понимаю и девицу фиалковоглазую, и текст на бумагах! На рабовладельческих плантациях все было чудно́ и мудрено. Приходилось домысливать и доходить своим умом. А тут информация поступала ко мне прямо на блюдечке.

Все будто перевернулось с ног на голову. Вдруг показалось странным слышать, понимать. Лежать на мягкой подушке, беседуя с «личной помощницей», а не просыпаться на колючей соломе от вопля «Шикварра, цабат лау!».

К монотонному труду на плантациях я за несколько дней привыкла. Человек существо такое, он ко всему адаптируется. А тут все было ново и неизвестно… И крайне подозрительно.

То, что видела я сейчас – начиная с высоких сводов нарядного потолка и заканчивая расшитым бронзовыми нитями покрывалом, – казалось мне еще более безумным. Диким. Невероятным.

После угроз Уэйна я готовилась обнаружить себя в очередном подвале с ржавым крюком и корытом нечистот. Но никак не в пышно обставленной спальне дворца. Это… сбивало с толку. Где-то же должен быть подвох?

– Почему я тебя понимаю? – спросила шепотом у «помощницы льяр».

– Это включено в поставку, – деловито покивала девчушка, и я сипло раскашлялась.

Поставки, транспортировки… Что за мутный бизнес у драного Уэйна? И почему мы его до сих пор не прикрыли?

– Включено, значит… – сжала кулак до белых костяшек. – Полный пакет…

– Господин ти Грайц никогда не делает работу кое-как, льяра Тесса. Он лучший. Уж если сир Тайр оказывает услугу нашему Бронзовому владыке, то безукоризненно. Ведь, согласитесь: зачем Эдвариану Крон-Граймелу льяра, которая ни кроля не понимает?

Я с опаской посмотрела в окно, на обманчиво безмятежный вид. Снаружи раскинулись сады, утопавшие в зелени и пестрых танцующих лепестках. Небо было таким голубым, что от чистоты цвета резало глаза.

Пахло пробуждающейся природой, теплом… Весной. Той самой, которой я никак не могла дождаться там.

– А зачем… этому Эдвариану… вообще льяра?

– Ну как же ему без льяр? Такова традиция, – вдохновенно прошептала Мириэль. – Раньше в отборах участвовало до сотни претенденток, но теперь бывает всего четыре-пять…

Легкой походкой она проскакала по комнате к шкафу и вернулась с нежно-голубым свертком.

– А понимаете вы все, потому как не чужачка. Вы же вернулись домой, льяра Тесса! – от ее восторга хотелось утопиться. – Как видно из сопроводительных документов, на время отбора ваша душа прикреплена к миру Энхарад. Но вы не бойтесь, это просто формулировка такая, что на время. А так, конечно, и после отбора вас никто из родного мира не выгонит. Не посмеет.