— Вы решили сбежать? Тогда я вам всё же советую окно, — прислонилась спиной к двери, сложила под грудью руки, чтобы не думал, что сдамся без боя. Ну, нет…

— Чем обязан?

— Сидоров Ваня. Он пойдет со мной.

— Людмила Аркадьевна, — Генеральчик вздохнул и опустился на кресло, склонившись над какой-то кипой бумаг. — Я понимаю ваше рвение защитить сироток, но это другой случай. При задержании разбойной группы беспризорников, что поджигали мусорные баки, оперативная группа столкнулась с сопротивлением. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Смутно. Дальше?

— А что, собственно, дальше? — я вдруг поняла, что Алексей косится куда-то мне за спину. — Они разбили голову сотруднику при исполнении. Теперь вы понимаете, о чем я говорю?

— Почему не вызвали органы опеки? Почему директор детского дома узнал об этом только утром? Почему…

Мой последний вопрос комом застрял в горле. Кожа покрылась мурашками, волоски на руках стали подниматься, коленки затряслись, а сердцу вновь стало тесно в грудной клетке.

Дёрнула головой сначала вправо — пусто… Влево… И воздух вспыхнул прямо в лёгких. Взгляд зацепился за металлический турник, спрятавшийся за высоким металлическим сейфом.

Блядь…

Мне даже открывать глаза не нужно было. Я просто знала, что опять угодила в капкан.

Стало душно, костюм стал тесным, по спине побежали капельки пота, а горло вмиг пересохло. И как только сладкий аромат его парфюма коснулся носа, меня словно в прорубь бросили. Без предупреждения и права на помилование.

— Не даёт покоя Мила (автор Карнацкий И.)

В доме снова никому.

Ничего не слышно было,

Кроме слова «почему?».

Почему на клумбе летом

Распускаются цветы?

Почему у мамы нету

Ни усов, ни бороды?

Потому, что наша Мила

Снова ротик не закрыла… Почему же моя Мила снова ротик приоткрыла? Привет, сладкая, как шоколадка.

— Чибисов…