— Камилла меня зовут. А ты выдра толстозадая! Шмара деловая! Ты до конца жизни будешь мужиков перебирать, — рыжуха руку убрала, но отступать не собиралась. Вываливая на меня свое дерьмо и обиду за все годы своей одинокой жизни. — Только вот лучше-то они уже не будут. Ты стареешь, и мужики твои будут такие же. Лысые толстые пердуны, ясно? Не чета Мише.

— Да сколько угодно, — мы с Машкой в голос заржали. — Я неликвид тебе отправлять буду. Какая там у тебя квартира?

— Что тут происходит? — знакомый голос раскатом грома бухнул в пустом холле, а через мгновение меня прижали к стенке лифта. — Уважаемая, вы едете? Или так нам поорёте, с первого этажа? Голос у вас, благо, сильнее иерихонской трубы.

— Толстозадая! — зашипела рыжуха в щель закрывающихся створок, а когда лифт качнулся и поехал, мой спаситель обернулся.

— Систер? — Петька еле сдерживал улыбку, осматривая мой внешний вид и каблук, завернутый в газету. — Ты совсем в старуху превратилась? Отношения с курицами тупыми выясняешь. Дала ей леща, и досвидули.

— Петя, — я рухнула на грудь брату. — Маш, знакомься, это мой брат старший. Петя, это Маша, старшая по подъезду. Короче, вы оба старшие, дружите на здоровье.

— Очень приятно, — соседка кивнула в знак приветствия и вышла на пятом. — А про рыжуху правда?

— Да…

— Тогда есть у меня одна идейка насчёт этой раскраски по номерам, — захихикала Маша и, махнув нам рукой, скрылась.

— Ну? Люсьен? Как жизнь молодая? — с Петькой спорить было бессмысленно. И врать ему тоже было бесполезно. С детства меня как облупленную знает. Вот и сейчас он, как меткий стрелок, дёрнул пиджак, вслух прочитав известную мужскую фирму, щелкнул пальцем по карандашу для губ в моей гульке из волос и растянулся в коварной улыбке Чешира. — Блядовала?

— Ой, Пётр Аркадьевич, — выскочила из лифта первой, лишь бы побыстрее добраться до своей квартирки. — Оставьте свои нравоучения для летного экипажа. А лучше и их пожалей, в целях собственной безопасности, а то ещё сбросят с десяти тысяч метров. Маменька и батюшка расстроятся.

— Им тоже достанется, не переживай, — брат уперся плечом в стену рядом с дверью, пока я шарила в сумке в поиске ключей. — Что рыжая голосила?

— Что ты вопросы задаёшь? Слышал же все сам, к бабке не ходи, — выдохнула, вытащив связку из закромов. Вот чем меньше сумка, тем больше в неё умещается, честное слово… Я стала трясущейся рукой тыкать в замочную скважину.

— Мишаню из-под носа увели, что ли? — заржал в голос Петька и, не выдержав моих мучений, отобрал ключ. — Давай быстрее, я кофе хочу.

— Ага. Говорят, что вашего брата надо ублажать, делать мир вокруг него ярким, сочным и незабываемым. Понял, да? А куда мне? Я ж кура тупая.

— Кура не кура, но что с этой чертовой дверью? Ты что, мне ключ не тот дала? — Петька сел на корточки и стал перебирать по одному, пытаясь найти нужный.

— В смысле – не тот? Тот. Дай я! Ещё командиром называется. Как ты самолёт-то свой находишь? Они ж все одинаковые… — я брюзжала, а когда поняла, что ключ и правда не подходит, шлёпнулась на пол.

— Ну? Теперь поговорим? — Петька бросил на пол огромный брендированный пакет с гостинцами для любимой сестры и усадил меня поверх него.

— Он что, замки сменил????

— Мишаня? Да он трусы по твоей команде меняет, какой замок, систер? — тихо посмеивался брат, но столкнувшись со мной взглядом, сбросил небрежную насмешку. — Ты серьезно? Он таблетку бесстрашия проглотил?

Петя достал телефон и стал шариться в контактах. А потом долго матерился, хотя это было большой редкостью для моего братца.