– Сложно, но нужно. Иначе они разбалуются и не будут знать цену деньгам.

– Жизнь научит их этому. Позже. А пока дай им быть просто детьми, – поморщился мужчина, – слабыми, капризными, живыми. Я о таком детстве мог только мечтать.

– А что было не так с твоим детством? – спросила я, не успев прикусить свой длинный язык. А стоило бы! Еще на базаре я поняла, что тема личной жизни для Ромы не простая. А тут нате вам и прямо в лоб!

Получите – распишитесь от беспардонной Услады Синичкиной.

– Не было у меня его. Чтобы кто-то со мной вот так за руку ходил в магазин покупать все, на что я ткну пальцем… – поджал губы мужчина, покачав головой. – В общем, не будем о грустном.

– Я не хотела…

– Ерунда.

– Так ты так и не ответил, – напомнила я немного погодя.

– Про химчистку? – усмехнулся Рома. – Ладно, как скажешь, – кивнул, послушно соглашаясь. – А теперь, – сказал уже значительно громче, – предлагаю где-нибудь дружно поужинать, Лев, Маруся, как вам план? У нас еще целый час до доставки, а рядом с домом есть обалденное кафе, – спросил, на мгновение оторвав взгляд от дороги и выжидательно взглянув на меня.

– Я за, – пожала плечами.

– Мы тоже!

– Да-да! – заголосили “с задних рядов” притихшие “зрители”.

Обернулась, сидят. Наблюдают за мной и Ромой. Пристально так наблюдают…

Зная своих детей, могу предположить, что в их хитрых пронырливых головках созревает какой-то коварный план.

***

Кафе, и правда, было обалденным. Уютным, стильным и тихим. Ненавязчивая музыка, минимум людей, разрозненно сидящих маленькими компаниями за столиками, и разнообразное меню.

Дети были в восторге и от первого, и от второго, тем более от десерта, которое Маруся обозвала “воздушным облачком”, но особую радость у них вызвала игровая комната здесь же в здании, в паре метров за углом. И пока мы пили с Романом кофе, болтая на отвлеченные темы, синички скакали на детских горках, носились по лабиринту и ныряли в бассейн с шарами под чутким присмотром работника игровой.

Да так дети набегались, что, когда я одевала их перед выходом из кафе, клевали носом от усталости. А в машине, за всего двадцать минут дороги от заведения до дома умудрились дружненько уснуть, головками друг к другу привалившись и сладко посапывая.

– У них вышел насыщенный на эмоции день, – прошептала я, глядя на свое “двойное чудо”, – так жалко их будить, аж сердце сжимается.

Рома тоже повернулся вполоборота, сказав тихо:

– Мы не будем их будить. Перенесем домой так.

– Двоих? – охнула я. – Они тяжелые, таскать их вдвоем на руках.

– Ничего, не плюшевый, не развалюсь, – подмигнул мужчина, покидая салон.

Да уж, точно не плюшевый – подумала я про себя и, подхватив рюкзачки малышни, заранее достала ключи от квартиры, пока Рома осторожно отстегивал Льва с Марусей и подхватывал их на руки.

Оба моих птенчика сонно завозились. Лев тихонько забубнил, а Маруся даже глазки открыла, правда, тут же снова отключилась, удобно пристроив голову на плече у мужчины.

До квартиры детей Рома нес предельно аккуратно и совершенно, как мне показалось, не напрягаясь. А уложив их на кровать, спустился снова на парковку за пакетами и елкой, которую только-только привезла служба доставки.

Я осторожно раздела своих двойняшек, даже умудрившись переодеть их в пижамы, и оставила сладко спящих ангелочков, плотно прикрыв за собой дверь.

Когда все пакеты были сгружены в коридор, а елка на балкон, отправленная на морозец в ожидании своего часа, настал момент прощаться. Вот только было ощущение, что ни мне, ни мужчине делать этого не хотелось. Я все еще считала неправильным, что он вынужден покидать свою квартиру, находясь здесь будто в гостях…