– Почему?

– Вам и правда с детьми уже пора отдыхать. Отложим разговоры до завтра.

Удивительно, но спорившие с матерью до этого дети притихли, взгляд снизу вверх на меня устремив. А я в себе сил глаз от Лады оторвать не мог найти. В мозгу происходили удивительные коллаборации под ее виноватым, крайне испуганным и совершенно невинным взглядом. Чистым, как у ребенка. Вот вроде мама, а ощущение, что она сама еще ребенок, который и жизни-то не знал.

Сколько ей лет, интересно? Надо будет у Нинель выпытать. А то ее на каких-то чисто инстинктах сразу же хочется защитить, даже и от себя самого.

– То есть, как поеду? А как же… Ты же… вы, то есть, куда поедете среди ночи?

– У меня есть дом. За городом.

– До него далеко, а вы устали и с самолета.

– Ничего, прогулка перед сном полезна. Даже если гуляешь, сидя в такси, – улыбнулся я, потянувшись к пальто. Обуваясь, накидывая на шею шарф.

– Мне правда очень неловко, Роман, что мы вот так свалились вам как снег на голову. Завтра мы освободим квартиру, даже не сомневайтесь! Я найду, куда нам…

– Завтра разберемся, – перебил я девушку мягко, но настойчиво. Не уверен я, что хочу, чтобы они съезжали. Все-таки такие совпадения – одно на миллион. К чему оно приведет, я еще не понял, но желания спорить со Вселенной не было. Да и интуитивно чувствовал, что неправильно это.

– Хорошо. Спасибо вам, еще раз...

– Ерунда, – отмахнулся я. Сумку свою с вещами, оставленную тут же в прихожей, подхватил, вызывая в приложении такси.

Не водителя же в такое время снова гнать почти через весь город.

Время ожидания высветилось – пять минут. Уже развернулся и за ручку двери схватился, одной ногой покинув квартиру, когда услышал за спиной дружное:

– Спокойной ночи, Роман.

– До свидания, дядя Рома!

И так это в сердце ударило так нехило, что я даже растерялся и ушел молча, не пожелав своим залетным синичкам ничего в ответ.

Лада

Роман ушел.

Синички уснули.

Я же ни уйти, не уснуть не могла, сидя в темноте кухни с чашкой ромашкового чая. Смотрела в окно. Вид отсюда открывался потрясающий. Такой, что дух захватывало. Город, мельтешение огней, фары проезжающих мимо машин и снег. Опять крупные снежинки, медленно кружась в ночном небе, опускались на город, готовя утренний коллапс на дорогах и трудную смену коммунальным службам.

Сидела, вздыхала и тихонько продолжала себя грызть, все прокручивая и прокручивая в голове приезд и скорый отъезд хозяина квартиры, чувствуя себя как-то гаденько. Будто я самолично мужчину за дверь выставила. И даже не покормила уставшего с дороги.

На глаза попался пакет с кашей, которую Роман забыл, и стало совсем грустно.

Лада-Лада…

Отставила кружку, снова покрутив в руке телефон, но он по-прежнему молчал.

Почти сразу после ухода Романа я опомнилась и даже в подъезд выскочила, чтобы мужчину остановить. Но ноги у него были длинные, и ходил он явно быстрее, чем я, со своими метр шестьдесят от пяток до макушки. В общем, след его простыл.

Пришлось вернуться в квартиру и, усыпив трещащих без умолку про елку Левушку с Марусей, набрать Нинке. Попросить номер ее друга хотела и заодно подругу отчитать, за своеволие. Потому что, судя по реакции мужчины, ни черта-то он и не знал! Ни про наш приезд, ни вообще…

Но Нинель сегодня была “абонент не абонент”. И уже во втором часу ночи точно можно было не ждать от нее ответного звонка или сообщения.

– М-да, Синичкина, – прошептала я, – как не умела ты с мужиками общаться, так и не умеешь. Годиков жизнь накинула, а ума нема… Грустно.

Но да ладно, времени отчаиваться нет, Услада.